— Я никуда не уйду, — я запечатлеваю поцелуй на его подбородке, поднимаю голову и заглядываю в его потрясающие глаза. — Я предана тебе, Массимо, всеми фибрами души.

В его глазах светятся искренние эмоции, когда он обхватывает мое лицо ладонями.

— Я тоже, — он запечатлевает на моих губах нежный поцелуй. Прижимаясь своим лбом к моему, он смотрит мне прямо в глаза и говорит: — Я очень люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — я отвечаю ему так, будто это самая обычная фраза, будто мы уже привыкли.

Мы обнимаем друг друга, не произнося ни слова, и я жалею, что не могу засунуть нас в какой-нибудь пузырь и не обращать внимания на внешний мир. Прижимаясь к мужу, я молюсь так, как не молилась уже много лет. Я умоляю всех свыше, кто слушает, защитить Массимо. И не забирать его у меня.

Глава 35

Катарина

— Черт, — я нажимаю кнопку вызова на своем телефоне, зная, что это бесполезно, потому что мы все еще в воздухе, а сигнала нет. Бросаю свой сотовый обратно в сумку, взволнованная и обеспокоенная.

— Что не так? — спрашивает Массимо, выглядывая из-за моего плеча, когда мы выходим из спальни. После того, как Фиеро прилег вздремнуть, мы заняли другую спальню и пару часов занимались любовью. Теперь мы приземляемся в Нью-Йорке, в реальность жизни.

— Ренцо и Дарио звонили за несколько секунд до взлета. Они не оставили сообщений, так что я не знаю, в чем дело.

— Мы скоро приземлимся, — он ведет меня к нашим местам. — Придется подождать.

Ренцо ждет нас, когда мы выходим из самолета двадцать минут спустя. Его губы сжаты в тонкую линию, а взгляд тверд, когда он наблюдает, как мы с Массимо идем к нему, держась за руки. Фиеро следует за нами по пятам, внимательно осматриваясь.

— У нас проблемы, — говорит Ренцо вместо обычного приветствия, когда мы подходим к нему. — Мне нужно поговорить с тобой наедине.

— Можешь говорить в присутствии моего мужа, — я расскажу обо всем, когда мы вернемся домой, и мне надоело скрывать что-либо от Массимо. Я не могу сейчас оттолкнуть их с Фиеро, ведь они мне доверились. Они многим пожертвовали, рассказав свои секреты. Я обязана им тем же.

Ренцо изучает меня взглядом и морщит лоб.

— Это никого из них не касается, — его челюсть сжимается, он демонстративно не обращает внимания на Массимо или Фиеро, и мне надоело терпеть его неуважение.

Выхватывая свой нож, я бросаюсь вперед и прижимаю лезвие к его подбородку.

— Не испытывай меня, Ренцо. Я тут главная. Когда я отдаю тебе приказ, ты его выполняешь.

— Ты же не хочешь, чтобы они это услышали, — его глаза безмолвно умоляют, и моя решимость колеблется. Так трудно продолжать злиться на Ренцо, когда я смотрю в его глаза и вижу те же эмоции, которых я жаждала, будучи сломленной маленькой девочкой.

Но мы уже не те люди, и власть между нами давно поменялась.

— Они знают о русских и очень скоро узнают обо всем остальном, — говорю я, убирая нож и отступая назад, чтобы создать между нами хоть какое-то пространство.

— Нет, Ри-ри. Нет! — он хватает меня за руки. — Ты не можешь ему доверять. Ради бога, он гребаный Греко!

— Что, блять, это значит? — Массимо подходит сзади и кладет руку мне на поясницу, давая понять, что он рядом.

— Объясню позже, — говорю я, наклоняя голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Массимо кивает, сразу же веря мне, и мое сердце трепещет в груди. Опустив подбородок, я бросаю предупреждающий взгляд на своего друга. — Скажи, Ренцо. Еще раз ослушаешься меня, и это будет последнее, что ты сделаешь.

— Ты совершаешь ошибку. Ты…

— Ты слышал донну Греко, — говорит Массимо убийственным тоном, обрывая Ренцо на полуслове. — Объясни, что стряслось, или я с радостью накажу тебя за неуважение к моей жене и твоему боссу.

Ренцо сжимает кулаки и стискивает зубы, потом медленно выдыхает. Я вижу, как спорные эмоции исчезают с его лица.

— Русские напали на Вегас. Была массовая бойня, но Саверио выбрался, и он охотится за тобой. Русские намеренно проговорились, что ты сотрудничаешь с Братвой, и он жаждет крови. Он обвиняет тебя в том, что ты снова потеряла его территорию, и, по моим сведениям, уже направляется сюда.

— Конечно, он не мог иначе, — у меня вырывается горький смешок. — Может, я и облажалась, но он далеко не безупречен. Этот ленивый, ни на что не годный ублюдок годами просиживал свою жирную задницу, пока я набивала его карманы, заботилась о его дочери и поддерживала порядок на его улицах. Как он смеет нападать на меня? — гнев полыхает в моих глазах, я пытаюсь успокоиться и достаю сотовый. — Антон теперь раскрыл свои карты и официально объявил войну.

— Он хочет твоей смерти, — говорит Ренцо, озвучивая то, что мы все теперь знаем.

— Он хочет смерти нас обоих, — добавляет Массимо. Шок отражается на лице Ренцо на долю секунды, потом исчезает.

— Сегодня все закончится, — я пронзаю Ренцо острым взглядом. — Я долго ждала, чтобы отомстить. Позвони Дарио и скажи, чтобы он предупредил всех наших людей. Сегодня ночью мы наступаем на Саверио Салерно.

Ренцо бросает настороженный взгляд мне за спину.

— Ты уверена, что хочешь сделать это сейчас?

— Да, — я провожу кончиком ножа по пальцам, мне уже не терпится пролить кровь.

— А как же Анаис? — спрашивает он.

— Анаис никогда не узнает, что это была я. Мы можем свалить все на русских. Это даст «Комиссии» еще один повод ненавидеть их. Подготовь наших людей, встретимся в доме Массимо через час, чтобы разработать план нападения.

— В нашем доме, — поправляет Массимо, обходя меня, чтобы посмотреть Ренцо в глаза. — На каком самолете он летит?

Ренцо коротко кивает ему, потом переключает внимание на меня.

— У меня есть информация, необходимая для разработки стратегии. Он сел на самолет час назад, так что у нас есть максимум четыре часа, чтобы разработать план и привести его в исполнение, прежде чем он приземлится в городе.

— Встретимся на Лонг-Айленде, — говорю я, и тянусь, чтобы взять Массимо за руку. — А теперь иди, — говорю я Ренцо. — И держи меня в курсе.

— Я займусь этим, моя донна, — он направляется к своей машине, в то время как Эцио выводит мой внедорожник из частного гаража.

Фиеро и Массимо забираются на заднее сиденье. Я жду, пока поднимется перегородка, чтобы поговорить, зная, что после