Ему было ужасно жалко соотечественника, у которого так пострадало от их неосторожного обращения лицо. Но следовало что-то предпринимать. Скополамин колоть нельзя однозначно. Если тот начнет под действием препарата раскалываться, то он подписывает приговор французу. Очень нежелательный вариант.

– Я ничего не могу добавить к рассказу сержанта Кроули. Нас не посвящают в детали.

Артем прошелся перед пленным в раздумье. Посмотрел на француза. Тот ждал продолжения.

– Я думаю, – сказал Артем, – что нового он тоже не скажет. И делать ему укол бесполезно. Я не настолько богат, чтобы тратить еще одну ампулу. Она стоит на черном рынке шестьсот долларов.

Последний аргумент был, похоже, веским и для присвистнувшего француза. Судя по машине и по одежде – он тоже не имел солидного счета в банке.

– Иван, отведи пленных в машину, – Артем обреченно махнул рукой. Нам осталось спать еще часа три. Дежурить будем по очереди – каждый по часу. Первый я.

* * *

Группа капитана Юрьева прибыла даже чуть раньше, чем ждал их Артем. Иван, дежуривший последним, толкнул подполковника в плечо.

– Всем оставаться в машине. Сначала я сам с ними поговорю, – это во избежание излишних вопросов со стороны Ригана.

Он вышел к группе. Познакомился с командиром. Тот объяснил ему ситуацию. Предусмотрительность Макарова понравилась. Все-таки сказывается старая школа подготовки разведчиков. Так не каждый сообразит. Артем рассказал об американцах. Предупредил про второго. На всякий случай дал комплект – ампулу скополамина со шприцом. Если русский, скополамин можно и поберечь. Но ему придется тогда сказать, что в отряде русские. Допрос следует провести сразу же за границей. Обговорили связь. Обговорили варианты общения с французом. И все это в короткие две минуты. Сидящие в микроавтобусе даже соскучиться не успели.

После этого в работу включился француз. На сносном английском он долго допрашивал «русских сербов», выдумывая все новые и новые вопросы, поворачивая ситуацию и так, и так. В итоге умелого разговора он выудил у них столько сведений, что удивился даже Артем. И решил, что журналистский опыт следует изучать каждому разведчику. Хорошо, что он поставил рядом свой диктофон и тоже записал весь разговор.

А сам в это время связался с Яблочкиным. Попросил приехать за ними. Назвал квадрат на карте, описал ориентиры в пути.

Ригана закончил беседу. «Команда теней» приняла пленных под свою опеку. Они загрузились в микроавтобус, который Артем им «подарил», и тихим ходом двинулись в сторону границы, выставив впереди двух пеших бойцов – на самой границе могли быть пограничники, а на обочине и мины.

– Хороший материал ты мне предоставил. Спасибо. – Француз был искренне рад.

– Не за что. Давайте двигаться вперед. Скоро за нами подойдет машина. До места встречи пара часов быстрого хода. Не будем терять время.

Они пошли. Ходоком француз оказался не таким хорошим, как интервьюером, и не смог поддерживать темп Тарханова с Иваном.

– Вы ходите, как военные, – пошутил француз. – Просто какой-то марш-бросок компании диверсантов.

Знал бы он, насколько прав, приготовил бы еще целую кучу вопросов.

Через полтора часа позвонил капитан Юрьев:

– Товарищ подполковник, промашка у тебя вышла.

– Что такое?

– Допросили мы второго. Выходец из России он. Здесь ты прав. Только работает не на Внешняк, а на Моссад. Так что будь готов в дальнейшем к встрече со всеми разведками мира. Есть мы, есть чеченцы, есть Моссад. Кто следующий?

Уже в гостиничном грязноватом номере герцог Валомбрез, только вернувшись из поездки, почувствовал усталость. Он закрыл дверь изнутри на ключ, оставив сам ключ в замке повернутым на полоборота, чтобы горничная не открыла своим и чтобы никто не смог протолкнуть ключ, и сразу – этого требовало измученное за ночь тело – забрался под душ. Душ соответствовал уровню гостиницы – неровный кафель по стенам, ржавчина, пробивающаяся сквозь серую краску на трубах, плохо открывающиеся и не закрывающиеся совсем краны. Но удобства всегда трогали герцога мало. Он относился к людям, которые, имея возможность жить красиво, не отказываются все-таки от неизбежных неудобств и опасностей. Но тем слаще были потом короткие мгновения насыщения покоем и комфортом в собственном замке. Герцог в душе был романтиком. Сам, хотя и с естественной протекцией своего отца, близкого друга и соратника генерала де Голля, выбрал когда-то карьеру военного разведчика и настолько свыкся с ней, что не представляет иного существования.

Герцог долго стоял, подставляя жилистое, сильное тело под тугие струи воды, чувствовал, как оживает, как возвращаются в его тело упругость и сила. А когда неожиданно горячая вода в самый неподходящий момент кончилась – чего только в этой маленькой стране не бывает, он только слегка вздрогнул под ледяным потоком, перевел дыхание и сказал себе с природной философичностью, что это все же лучше, чем вариант, при котором кончилась бы холодная вода. Тогда бы он мог просто свариться.

После ледяного душа Серж долго растирал тело толстым полотенцем, получая от этого жестокое наслаждение. Потом выпил рюмку коньяка, заметив между прочим, что вчера, когда он уходил из номера, коньяка в бутылке было значительно больше. И это, кстати, не в первый раз. Пожилая горничная, похоже, прикладывается в барах некоторых постояльцев. Надо бы ей вместо спиртного как-нибудь уксус подсунуть, чтобы отучилась.

Хотя, возможно, это вовсе и не горничная. Возможно, это американцы в его отсутствие посетили «приют убогий». Раз уж они вышли на след, раз подослали к нему этих трех дураков с железными мышцами, то они должны бы были и номер проверить. Это естественно, и любой безголовый вояка поступит именно так. А поскольку янки уверены, что журналист не возвратится в свой номер, то и не постеснялись воспользоваться его баром. Хорошо хоть, совсем не обнаглели и не опустошили запасы полностью, а то и согреться было бы нечем.

На всякий случай Серж Валомбрез включил свой ноутбук. Как опытный разведчик, там он хранил, конечно же, только журналистские данные. Данные были все на месте. Если кто-то и копался в файлах компьютера, то делал это профессионально, аккуратно. Пароли вскрывал и восстанавливал файл в первоначальном виде. Таких спецов в армии нет, такие бывают только у спецслужб. А пока что за ним охотятся явно армейцы. Только они способны работать так – «без головы», но лбом, неизменно вперед. Любая спецслужба постаралась бы сначала проследить – кто стоит за журналистом Сержем Ригана. И уж, естественно, не стала бы чуть не на глазах у всех пытаться его похитить. Есть много других способов – здесь же, в этом же номере чуть поработать, в бутылку коньяка добавить психоделик, а потом уже делать с герцогом что душе угодно. Но чтобы так поступить, следует иметь не одну, а хотя бы полторы извилины.

Серж достал диктофон, на который он записывал сегодня разговор с сербами. Жалко, что беседа эта проходила в лесу, при плохом освещении. В диктофон вмонтирована миниатюрная цифровая камера с памятью в три мегабайта, сохраняющая снимки в малообъемном формате JPEG. Естественно, что он заснял всех участников события. Точно так же, как заснял и американских пленных – к сожалению, совсем в темноте, и русских разведчиков, усиленно маскирующихся под журналистов.