– Извините, – сказал, обращаясь ко всем присутствующим, Иван, поправляя на себе пиджак. – Он слишком много себе позволил.

Тейлор встал тут же. Он готов был к схватке.

– Сзади, – коротко сказал Артем и сделал шаг в сторону.

Автоматная очередь разорвала наступившее напряжение тишины. Журналисты обернулись. За спиной у них стоял полковник Пиркс и американский солдат, который держал автоматическую винтовку «М-16» поднятой кверху и дырявил потолок.

– Что здесь происходит? – спросил полковник.

– Ничего особенного, обсуждаем ваше несоответствие должности, господин полковник, – сказал Артем и тут же ударил солдата ногой в печень. Американец лег послушно.

Пиркс отступил на шаг и взялся рукой за кобуру пистолета.

– Угомонитесь, – сказал ему Артем, – иначе тоже будете лежать здесь же. Я настоятельно рекомендую вам сегодня же доложить командованию об инциденте, в котором вы активно замешаны. Не в том, что происходит сейчас, а в том, что произошел вчера вечером с французским журналистом Сержем Ригана. И обещаю вам, что ваша очевидная подлость обойдет все газеты мира. Будьте готовы к этому и к отставке.

Пиркс оглянулся, ища поддержки в окружающей их толпе. Но журналисты, даже если они откровенно настроены проамерикански, не любят, когда задевают их интересы. Они поддерживают свою корпоративность и считают, что имеют право забираться туда, куда их не хотят пускать. Известное дело – хороший репортер, если его не пускают в дверь, лезет в окно. Одобряющих взглядов не было. Пиркс помог встать солдату, начавшему приходить в себя, и вместе с ним направился к выходу. За ними заспешил Тейлор. А в дверях уже стояли и провожали американцев угрюмым взглядом четверо вооруженных македонских охранников, которых пригласил официант.

Поговорив, сдвинув вместе два стола, что вообще-то считается не совсем допустимым для ресторана в столице даже маленького государства, журналисты решили требовать от командования НАТО отчета. Хотя все понимали, что такого отчета не будет и все происшествие довольно легко можно списать на действия местных бандитов. Таких появилось вместе с беженцами множество.

Пока шли общие разговоры, Артем-Салех успел шепнуть Ригана-Валомбрезу, что второй из американских спецназовцев оказался агентом Моссада. Об этом сообщили сербы.

Герцог, как и полагается, сделал круглые глаза, удивился, а про себя сказал:

«И Моссад здесь же... Мне только этого не хватало...» Одна из лучших разведок мира традиционно не очень стеснялась в средствах. И вполне могла посчитать герцога виновным в смерти своего агента.

– Я тебе еще одну вещь скажу, чтобы совсем тебя расстроить, – добавил шепотом, придерживая на губах дежурную улыбку, Салех, – крупно вступила в поиск контактов с нашими друзьями Чечня. Это отпетые головорезы, которые умеют лучше всего пытать и убивать. Надо быть осторожным.

– Они здесь? – просил герцог.

– Они прибывают через час. Рота вошла в Албании в формирование сепаратистов, а три человека через час прибывают сюда.

– Что они из себя представляют?

– Они – журналисты.

* * *

Вечером того же дня на традиционной пресс-конференции журналистам представился новый представитель объединенного штаба – офицер по связи с общественностью майор Лугански. Это был немец, но по-английски – как принято беседовать на международных пресс-конференциях – он говорил свободно.

Майору задавали много вопросов, и отвечал он более точно, с большей откровенностью, нежели предшественник. От имени командования НАТО, в связи с демонстрацией по многим телеканалам видеозаписи разбомбленного лагеря албанских беженцев в горах, майор Лугански принес публичные извинения.

– Там было прямое обращение к Клинтону, – спросил Ватерро, – есть ли данные, как отреагировал на эту запись американский президент?

– Насколько мне известно, – ответил майор, – в США ни один из крупных каналов не показал сюжет. Он обошел Европу.

– А что вы можете сообщить о применении психотронного оружия? – Герцог по-прежнему интересовался своей темой.

– До меня уже дошли кое-какие слухи. Но только со стороны журналистов. Официального подтверждения нет. Мне лично ничего не известно об этом. Если такие испытания и проводились, то американские части действовали на свой страх и риск.

Тарханов вопросов не задавал и внимательно посматривал в сторону новых членов журналистского братства. Двое чеченцев выглядели обеспокоенно. Игнорировать пресс-конференцию они не могли. Надо же было оправдывать свое здесь пребывание. И вопрос о психотронном оружии их сильно заинтересовал. Но сейчас их мучил вопрос другой. Куда пропал третий член их группы?

Но об этом из присутствующих знали только Тарханов и Иващенко. Они знали, что в эти же минуты «пожиратель леопардов» отправил связанного командира чеченской группы в район границы, где с ним будут беседовать парни из группы капитана Юрьева. Туда же доставлен некоторый запас скополамина на случай, если препарат понадобится капитану Макараджичу, который забрался в самый глубокий тыл, ближе к границе Косова с Албанией, где сепаратисты чувствуют себя спокойно.

Рассвет уже подступал. Это значило, что пришла пора вынужденно отсыпаться в одной из нор, так дальновидно подготовленных Сохно. Днем в густонаселенных районах передвигаться опасно.

Вход в нору, как и в большинство творений рук новоиспеченного майора, находился в таком труднодоступном месте, что забираться туда в темноте было просто рискованно. И все-таки они забрались. Сразу же развели огонь в очаге, чтобы прогреть на день тесное помещение. Днем дым мог привлечь внимание. Лежанка здесь – снарядные ящики и сверху сплетенный из лозы настил – была только одна, хотя сама нора рассчитана на двоих, как уверял Толик. Один мог позволить себе спать, слегка поджав ноги, второй – сидя в углу на снарядном ящике. Третий, место для которого нашлось с трудом – обстановка боевая и территория вокруг вражеская, – должен наблюдать за происходящим в округе.

Первым дежурить вызвался сам хозяин берлоги. Ему так и так предстояло дожидаться рассвета, чтобы вызвать на свидание своего осведомителя. И потому Толик приник к «окну» под корнем растущего на крутом склоне орехового дерева и не отрывал от глаз бинокль.

После первого дня марша, когда они на тридцать километров углубились на территорию Чечни, усталость еще не чувствовалась. Но усталость имеет свойство накапливаться постепенно, а потому они не стали тратить время на разговоры, тем более что на это время у них уже было – почти сутки готовились и строили планы.

Согрин уступил лежанку Кордебалету, потому что собирался заступить на пост, когда Сохно уйдет на свидание с осведомителем. Сам устраивался поудобнее в углу, подстилал теплый бушлат, чтобы не мерзнуть от камня, к которому предстояло прислоняться спиной. В это время и заверещал едва слышимой трелью сотовый телефон. Игорь специально поставил уровень звонка почти на минимальный.