– Жестокие слова ты говоришь, Вадим.

– Согласен, но это правда, в моём понимании. Так я вижу ситуацию без прикрас и словоблудия, которое уводит мысль в сторону. Для своих предков мы – потомки, а для чужих богов – корм.

– И что, даже короли с рыцарями – еда?

– Да. А что в этом такого? Например, бык. Это сильное животное, которое способно убить человека, вздеть его на рога, смять своей тушей и растоптать копытами. Однако для нас с тобой – это мясо и шкура, и когда мы захотим поесть, то забьём его, славно поужинаем и сделаем запас на будущее. В этом случае всё точно так же.

– Значит, христианство – зло в чистом виде?

– Нет. Об этом мы с тобой говорили ранее, князь, но я повторю. Христос – великий пророк, который не желал нам зла, ибо сам, скорее всего, даже понятия не имел, кто такие славяне или наши предки скифы. Он предстал перед своим народом и сказал: «Вот заветы сынам дома Израилева». Христос отдал свою жизнь сородичам, погибнув, не сопротивляясь, потому что его не поняли и предали братья по крови. Но нас с тобой, Василько Святославич, это не волнует. Это личное дело иудейского народа, которое меня, тебя и других славян не касается никаким боком. Другое дело, что учение великого пророка было видоизменено и нити управления религиозным движением, под названием христианство, перехватили тёмные. Правда, из правил всегда есть исключения, и сама вера зависит не только от тварей бездны, ибо в нашем мире они не всемогущи, но и от людей, которые пытаются сделать этот культ более человечным и тем самым отсекают часть паствы от чужих богов. Так что, князь, если бы не христианство, то тёмные нашли бы другую лазейку. Впрочем, они её и так уже находят. Часть мусульман под их контролем и во имя Аллаха готова пачками резать других людей, хотя пророк сказал, что у каждого своя вера. Среди иудеев свои секты, которые кровушку льют. На заокеанских землях, о которых в Европе пока ничего не известно, процветают кровавые жертвоприношения. В Индии и Азии плодятся человеконенавистнические культы. Люди гибнут во имя разных богов, но если присмотреться, тёмных видно всегда. Эти твари жаждут получить после смерти человека его силу и душу. А при жизни терзают его и пьют кровь потомка богов, который признал себя рабом.

Василько Святославич выслушал меня и кивнул:

– Благодарю, Вадим. Ты ответил на мой вопрос. Но он породил новые.

– Так спрашивай, возможно, я смогу ответить.

– Пока не буду. Вот если выживу, поговорим ещё, а нет, значит, не судьба. – Князь поморщился, словно хотел мне ещё что-то сказать, но не решался.

Мне стало интересно, в чём дело, и я подстегнул его:

– Василько Святославич, хочешь ещё о чём-то поговорить?

– Да, хочу. – Рюрикович мотнул головой. – Тебя по-прежнему интересует мой предок Всеслав Брячиславич?

– Конечно. А ты хочешь мне что-то о нём рассказать?

– Есть кое-что, что ты захочешь узнать.

– Слушаю, – внутренне напрягся я.

А князь усмехнулся и сообщил:

– Вниз по течению Двины, в семи верстах от Полоцка, есть посёлок, который называется Волчья Тропа. Это обычное сельцо, но рядом с ним лес, и в нём у Всеслава Брячиславича капище было, в котором он оставил все свои книги и секреты.

– Вот как? А что же ты раньше мне об этом не поведал и отчего сам секреты предка не взял? Или там уже ничего нет?

– Лес на месте, и капище есть. Но подступиться к нему нельзя. Всеслав, умирая, сказал, что лишь достойный завладеет его тайнами и наследием, и с тех пор ни один из потомков чародея не смог подойти к этому маленькому храму в лесах. Многие пробовали, но ни у кого не получилось. Кто-то испугался и отступил, а иные между трёх деревьев целый день плутали, словно морок на них напустили.

– И почему ты решил этим знанием со мной поделиться?

– Мне кажется, что ты достоин владеть секретами моего предка, ибо думаешь не только о себе, но и о народе.

– А как же твои сыновья?

– Никак. Володша, Брячислав и Всеслав, старшие дети, пытались подойти к наследию, да не смогли. А Изяслав и Всеволод, младшие, даже пробовать не стали, мол, это грех. Внуки такие же, они стараются поскорее забыть, кто они. Поэтому никому знания великого князя-оборотня не нужны. Разве только тебе.

Я кивнул:

– Благодарю, Василько Святославич.

Мне хотелось задать князю ещё несколько вопросов, но нас прервали. В деревушку влетел гонец от Прибыслава, который передал его приказ мне вместе с сотниками прибыть в ставку. С этого момента стало не до разговоров, подготовка к битве началась всерьёз, и все завертелось.

Мы, командиры моей дружины и я, посетили военный совет, на котором было окончательно решено первыми атаковать крестоносцев, и отряд рассыпался. Конница под моим началом сместилась на левый фланг, а пехота ушла поближе к центру. После чего в деревушке осталось только полтора десятка обозников и несколько легкораненых.

После полудня, как я и предполагал, на противоположном берегу речушки появилась армия католиков. Навстречу нам выдвинулись сильные боевые дозоры, а основное вражеское войско закрепилось на четырёх холмах, которые венедские разведчики и диверсанты излазили вдоль и поперёк, и крестоносцы стали разбивать лагерь. Наши отряды были готовы к сражению, и над правым берегом разнёсся рёв сигнального рога. Раскатистый звук прокатился над землёй, и четыре тысячи бронированных пехотинцев и три с половиной тысячи всадников, самые лучшие силы венедов, вышли из укрепрайонов, стали спускаться на реку и перебираться на левый берег. «Ну, всё! – мелькнула у меня мысль. – Понеслось! Ещё двадцать – тридцать минут – и до нас очередь дойдёт».

– Венеды наступают! Воины, в строй! – разнеслись крики командиров по не успевшему закрепиться на удобных для обороны высотах войску крестоносцев.

И уставшие католики, которые не ожидали от язычников немедленного наступления, стали быстро выстраиваться перед ставкой короля Конрада и готовиться к сражению.

Славяне, которые пустили впереди своих основных сил тяжёлую варяжскую пехоту и лучшую кавалерию, быстро перешли покрытую льдом речушку, двинулись на захватчиков, и две армии столкнулись. Наёмные пехотинцы из Фландрии и Фрисландии приняли на себя первый натиск венедов и сдержали его с большим трудом. Итальянские арбалетчики и лучники из Англии, которые прикрывали баталии наёмников, сами оказались под ударом, потому что у славян тоже были стрелки, и, надо отметить, весьма умелые. Королевские рыцари приготовились ударить по варяжскому хирду с фланга, однако на них налетела бронированная конница бодричей и дружинники языческих князей. Неизбежный в любой серьёзной битве хаос воцарился в вечерней темноте на холмах перед славянской речушкой. Но крестоносцы знали, что отступать нельзя, ибо тот, кто покинет поле боя, будет обречён на адские муки. Для воинов, так же как и для многих военачальников, это не было пустым звуком. Тем более даже самый плюгавый обозник понимал, что войско католиков больше языческого. Поэтому битва шла с особенными ожесточением и яростью.