— Поверьте, ребята, вы живете в очень хорошей стране, если смотреть на Землю в целом.

— Но Япония лучше? — Хмыкнул физрук.

— Дома же всегда лучше, Геннадий Петрович, — Ответил я ему, — Например, меня там ждет очень жирный кот!

Народ заржал.

— У меня тоже кот есть! — Поделилась радостью сидящая рядом с Матвеем Соня, — Точнее, кошка — трехцветная!

Советская Кохэку!

— А кто у тебя дедушка? — Заинтересовался я.

— Агроном! — Совсем не удивила она ответом, — А другой погиб на фронте, в сорок втором.

— Война — это очень грустно, — Вздохнул я, — У меня четверо двоюродных дедов полегло.

— А у меня…

— А у меня…

— А у меня…

Ребята перечислили погибших и выживших — никого стороной не обошло. Какие же у*бки! Это не про советских граждан, очевидно.

— А мой дед освобождал Манчжурию! — С вызовом посмотрел на меня Сережа, — С японцами воевал!

— И у него получилось, — Пожал плечами я, — Конфигурации всех крупный войн выстраивали англосаксы со своими подсосами, поэтому у меня к твоему деду никаких претензий нет. Но и своими предками я горжусь! В конце концов, рядовые солдаты просто выполняли приказы согласно присяге, — Вздохнув, добавил: — А первая жена дедушки моей невесты жила в Хиросиме.

Повисла неловкая тишина.

— Не любишь ты американцев, — Хмыкнул майор.

— А им моя любовь и не нужна, — Развел я руками, — Вот видите — поговорили про исторический процесс, и всем сразу неловко стало. Давайте лучше о чем-нибудь другом.

— А кем твой дедушка работает? — Спросила Соня, старательно игнорируя наличие «невесты» и продолжая продуцировать флюиды.

— Тот, которого я привез, работает дзюдоистом восьмого дана! — Ребята хохотнули, — А другой — на пенсии сейчас, а был профессором-китаистом. А у невесты дедушка вообще супер крутой — карликовые деревья выращивает, бонсай называется.

— И что тут крутого? — Заинтересовался Вова-Муха.

— Это сложно и трудозатрато, — Поведал и сам не особо-то понимающий, откуда у Ринтаро-сенсея такой чудовищный авторитет, я: — Этому учатся много лет, — Развел руками и улыбнулся, — Для нас, японцев, это очень важно. Мы любим ходить по пути совершенства. Да, оно недостижимо, но это же не повод не пытаться, верно?

Народ согласно покивал, признавая справедливость моих слов. Сонечка на упорное упоминание невесты надулась и до конца пути больше не произнесла ни слова. Зато оживились остальные, и оставшийся кусок дороги проходил в формате вопросов и ответов про Японию. Антон светлел лицом — я ведь ему в письмах то же самое писал, так что ребята сейчас проверяют его на предмет мифотворчества.

Высадившись на пустом перроне, по одну сторону которого разместился дачный поселок (или «садовое товарищество»?), по другую — лес смешанного типа (в основном березы, ели и пихты), перешли поросший прошлогодним камышом ручеек по мосту из подозрительно свежих досок, и, построившись колонной, устремились по тропе вглубь леса. Хитрый я залез в середину, поэтому паутину лицами ловили впереди идущие.

Антон все еще рядом, а вот майор и посольский, видимо, усовестившись обвинений в стукачестве, заняли места в конце колонны, поэтому можно в кои-то веки нормально поговорить:

— Много вы от моего приезда проблем огребли?

И, прежде чем мой друг по переписке успел ответить, откуда-то из начала колонны раздалось:

— Это белочка!

— Она проверяет тайники!

— Такая милая!!!

Хрюкнув от этакого моэ, переключил внимание обратно на Антона, который начал вещать:

— Побегать пришлось, конечно, но ты не подумай — мы все очень довольны! Ты же видел квартиру — в ней заблудиться можно!

— Я боялся, что МИДовцы вас туда временно заселили, очковтирательства ради, — Облегченно вздохнул я.

— Ха, да пусть попробуют! — Фыркнул Антон, — Это у меня батя вообще бесхарактерный, только когда выпьет говорить начинает, а вот дед — настоящий ледокол. Он эту квартиру хрен теперь отдаст!

— А кем работает? Да, я помню, что врач, но они же разные бывают, — Поинтересовался я.

— Отец или дед? — Уточнил запрос Антон.

— Оба, — Хохотнул я.

— Дед, понятное дело, на пенсии, а отец — узист!

— УЗИ проводит? — На всякий случай спросил я.

— Да, врач ультразвукового исследования. До этого терапевтом пять лет поработал, потом на трехмесячные курсы летал аж в Свердловск — учился!

Я уважительно покивал, и обрадованный таким отношением Антон поведал о матери:

— А мамка у меня в школе работала, но на работе до инфаркта довели, теперь вот со второй нерабочей группой инвалидности дома сидит.

— Сочувствую! — Искренне ответил я, — Давай ее в Японию свозим? Там кардиологи хорошие.

— Такое нигде не лечат, — Отмахнулся от предложения Антон, — Не волнуйся, все не так плохо!

— Сильно нервничала?

— Очень! — Честно ответил он, — На корвалоле сидела.

Ну ты и мудак, Иоши!

— Да не переживай ты! — Ткнул он помрачневшего меня кулаком в плечо, — Все же хорошо! Она даже торт хотела сделать — муравейник, но эти… — Он ткнул в сторону МИДоКГБшника, — Не дали!

— Жаль, — Искренне расстроился я, — Я люблю домашние торты. А кто в этой квартире раньше жил?

— Русские немцы жили. Они месяц назад в Германию уехали, так всех стариков с собой забрали — им там пенсии начисляют. А квартира эта полностью убитая была, но предки и такой радовались. Мы же на Тепловозной жили, ну там, где бараки, — Махнул он рукой куда-то в сторону города и продолжил: — Там двухкомнатная была, в одной бабушка жила с нами, а в другой родители спали. Они ещё до моего рождения на очередь на квартиру встали. Если бы на заводе каком работали, то уже получили бы, а так... — Он пожал плечами, — На кооператив тоже стояли, но не получилось.

Пацан немного подумал, осознал, что меня «грузит», и улыбнулся:

— Поэтому мы когда сюда на Ленина приехали квартиру посмотреть, так у мамки чуть второй инфаркт от счастья не случился! Тут же ремонт сделали — скамейки красили, кусты сажали, асфальт ложили. А мебель мы только перед вашим приездом привезли.

— Не «ложили», а «клали»! — Поправила его идущая рядом Аня.

— Да знаю я, — Отмахнулся он и продолжил: — Нас на склад возили, отовариваться,