– Однако та, о которой я говорю, была юной и поистине прекрасной, - задумчиво произнес Тзаттог. - Знаю, ты не готов поверить в такое… Однако при виде этой женщины я едва не захлебнулся от желания и смог сдержаться, только вцепившись зубами в собственный палец. Клянусь, я изгрыз себе руку! Ведьма источала призыв всем своим существом. Она была переполнена жизнью и страстно желала раскрыться навстречу другому живому созданию. И в то же время она была стара, невероятно стара. Меня отнюдь не обманула ее внешность: за оболочкой прелестной молодой девушки скрывалась тварь древняя, полная холодной мудрости. Она лишь позволила себе на время отринуть опыт прожитых столетий. Впрочем, этот обман не отталкивал и не пугал меня; напротив, он делал ведьму еще более желанной. Когда я неожиданно предстал перед ней, она не удивилась и, казалось, совершенно не испытывала страха. Я раздразнил ее моими поцелуями, и она потеряла голову от сладострастия. Она была так возбуждена, что даже не заметила, как я прокусил ей шею и осторожно влил в ее жилы мой яд. Знаешь ли ты, что мои жертвы никогда не находят в себе сил бежать?

– Разве? - Хазред постарался изобразить удивление.

Тзаттог кивнул:

– Все дело в этом яде. Когда жертва отравлена, она покоряется моей воле. Я никогда не оставляю выбора, ведь принудить слабое создание делать выбор - по меньшей мере жестоко, а я вовсе не жесток… Ведьма была счастлива в моих объятиях. Таких, как я, зачастую изображают отвратительными кровавыми чудовищами, но ведь это неправда. Ни один из нас не испытывает ненависти к другим существам - гнусное чувство, которым так гордятся наши так называемые жертвы. Поверь, мы, создания тумана, погружены в постоянную потребность любить. Моя ведьма знала это, когда отдавала себя мне - всю себя, целиком, до последней капли…

– Ты пил ее кровь? - поморщился Хазред.

Тзаттог смотрел на него печально.

– Я не вампир. Я знаю, как обращаться с кровью партнера, чтобы покорить его и доставить удовольствие ему и себе… Мой мир совершенно не похож на тот, в котором прозябают слуа…

– Я понял.

– Надеюсь… Отдыхая в моих объятиях, ведьма наконец рассказала мне историю о том, как сделалась молодой. Историю о мужчине, которого она завлекла на свое ложе, чтобы подарить ему наслаждение и забрать его мужскую силу. Она поклялась мне в том, что обмен был равноценным: «Он достигнет такого могущества, что его сила больше не понадобится ему. Он станет бессмертным, и ему не потребуется производить на свет потомство». Вот что она сказала…

Хазред заглянул в свое сердце и не нашел там больше ненависти к болотной ведьме. В этот миг он вдруг понял, что она его не обманула.

– И еще одну историю напоследок поведала мне моя возлюбленная, - продолжал Тзаттог ровным тоном. - Историю о желтой коже… Найдя ее на болотах много лет назад, моя ведьма подумала было, что обнаружила наконец способ возвращать себе молодость, но все оказалось иначе: желтая шкура, надетая на живое существо, прирастает к нему и изменяет его природу. Ведьма поведала мне об Игинуш, о созданной ведьмовскими чарами женщине-карлице, которая проживает множество жизней, одну за другой… И это воистину разные жизни, потому что, поменяв кожу, та женщина меняет и свою судьбу, и ее память стирается, искажается, истончается, и она никогда не помнит того, что было с ней прежде. Изменяются и ее внешность, и ее участь, и только ее природа остается неизменной.

Уже умирая - потому что все мои возлюбленные всегда умирают, пока я ласкаю их, - наслаждаясь сумерками и восхитительной, головокружительной слабостью, моя ведьма все еще смотрела мне в глаза и шептала пророчество. Пророчество о королеве умертвий, о той, что родится от женщины, проживающей сотни разных жизней… Так я узнал о той, которой суждено войти в мое бытие и сделать его воистину полным.

– Ведьма сказала тебе? - Хазред наморщил лоб. - И ты поверил?

– Конечно, ведь я был ее возлюбленным и убийцей, и никто на свете не мог бы любить ее сильнее, чем я.

– Я видел ведьму, и в ее хижине висела желтая шкура, - сказал Хазред. - Она была, поверь мне, жива-живехонька.

– Моя ведьма не умерла? Она сумела обмануть меня, чтобы я разжал объятия и оставил ее в покое? - Тзаттог рассмеялся. - Что ж, я рад услышать это. Обычно я не выпускаю возлюбленную, пока дыхание теплится на ее губах…

– Женщины коварны, - сказал Хазред. - Уверяют нас в одном, а на самом деле…

– Сейчас это не имеет значения, - оборвал Тзаттог. И прибавил, явно желая смягчить свою резкость: - Я действительно рад тому, что не смог убить ее. Но она заснула так крепко…

– Да она просто морочила тебе голову, - с горечью молвил Хазред.

– Как морочила ее тебе? - проницательно прищурился Тзаттог. - Что ж, я не удивлен. Но в ее пророчество я поверил безоговорочно. И продолжаю верить ему.

– Почему? Ведь она лгала тебе!

– Она не лгала в главном - она любила меня.

– Ну да, - пробормотал Хазред. - Она и меня любила. Это не помешало ей воспользоваться мною.

Тзаттог хмыкнул, показывая, что прекрасно знает, кем был тот мужчина, силу которого забрала болотная ведьма.

– Ты получил от нее кое-что взамен, - сказал Тзаттог. - А я нашел наконец королеву, которую она мне предрекала. Ту, которая изменит мою жизнь. Ваша спутница, женщина по имени Пенна. Она рождена от той, что проживает десятки жизней… Она способна победить в обстоятельствах, губительных для любого другого. Она слышит то, чего не слышат смертные, она видит там, где смертные слепы. Она - наша королева.

– Ты все время повторяешь это слово, - нахмурился Хазред. - Но что оно означает на самом деле? Что такое «королева»? Та, которой вы будете повиноваться? Ваша владычица? Или ваша жертва? Та, которую вы встретите с почестями, разукрасите драгоценностями и белыми цветами, а потом торжественно загрызете на алтаре в честь ваших темных божеств?

– Ты гораздо грубее, чем тебе следовало бы быть! - вздохнул Тзаттог. - Глядя на твой серебряный доспех, на наследие Асехат, я вправе был рассчитывать на большую душевную тонкость… «Королева» означает прежде всего владычица сердца. В моем случае - и в переносном смысле, то есть наилучшая возлюбленная из возможных, и в самом прямом. Мое сердце будет неуязвимо, если королева согласится занять трон.

– Подробнее, - потребовал Хазред.

– Она должна полюбить меня, - сказал принц-упырь. - Она должна отдаться мне добровольно. Я не могу применить к ней насилие. Я не смею и пальцем ее тронуть, потому что насилие разрушит магию и королева умрет, как любая простая женщина. В умершей королеве нет смысла.

– Ну так соврати ее, - предложил Хазред. - Поступи с ней так, как с болотной ведьмой. Впусти яд в ее жилы и отбери ее волю.

– Ты плохо слушал меня! - вспылил Тзаттог. - Я говорил о любви, а не о принуждении и не о совращении. Мне нужна добровольная жертва. Радостная и нежная. Поэтому я жду. Я преследую ее, запугиваю, но не трогаю, я спасаю ее от смерти, и я же ввергаю ее в опасности… Я веду сложную игру, цель которой - заинтересовать мою королеву, войти в ее мысли, стать частью ее судьбы. Тогда она неизбежно полюбит меня, ведь мое присутствие - это сладчайшая отрава, способная придать смысл любому существованию. Она всегда будет оборачиваться, чтобы удостовериться: Тзаттог рядом, он никуда не делся, он вечно стоит за левым плечом, верный страж, преследователь, спутник.