— Вот в этом ты прав.

Фрида пыталась оправдываться:

— Линн, прости, я действительно не могла…

— Я тебя ни в чем не виню. — Тон спокойный, слишком спокойный. Можно бы списать на то, что Линн разворачивает машину и занята именно этим, но Фрида слишком хорошо знала подругу, чтобы не понять, что машина здесь ни при чем.

— Куда ты едешь?

— Везу тебя домой.

— Тебя саму дома малышка ждет.

Линн усмехнулась:

— Мари спит, я уже позвонила. Я отвезу тебя и поеду к себе.

— Линн, мы знаем, что ты живешь у Лукаса и Дорис…

— Я знаю, что вы знаете. Вы все обо мне знаете, а лучше бы знали о преступниках.

— Ты зря обижаешься…

— Фрида, я знаю, что ты скажешь, мол, у меня маленький ребенок, я должна быть осторожна… Но это не повод для недоверия, понимаешь? Вы могли не брать меня с собой в квартиру к Лили, но не сказать, что Оскар давно приехал?.. Мы ведь работаем вместе с тобой? Вернее, уже нет. Приехали, мне ближе не припарковаться. Будь осторожна.

— Пожалуйста, не предпринимай ничего сама. Я тебя очень прошу быть осторожной, Линн.

— Да, конечно. Я буду осторожной, очень осторожной. Я даже из твоего агентства уйду. Уже ушла. Спокойной ночи, Фрида. Да, еще одно: не стоит устанавливать за мной слежку, я просто уеду так далеко, что вы меня не найдете.

— Линн!

Но красная машина уже набирала скорость. «Феррари Берлинетта» разгоняется до ста километров за три секунды…

Дорис и Лукас не спали, они ожидали возвращения Линн.

— Ну, что?

Услышав рассказ обо всех происшествиях и о том, что Оскар давно в Стокгольме, а Ларс и вовсе никуда не уезжал, Дорис возмутилась:

— Как они могли с тобой вот так, как с маленьким ребенком?!

— Меня сейчас беспокоит другое: Жаклин все знает, она даже знает мой номер телефона… Откуда?

— Ну, это просто. Его ведь знала Лили?

— Линн, а где может быть Торстейн? После таких операций отлеживаются подолгу. Когда перекраивают лицо, подолгу же бывают отеки, потом рубцы… Он должен быть в клинике!

— Нет, Дорис, там лежат только женщины, Винтер проверял.

— Но где ему быть? С отеком никуда не вывезешь, перевязывать каждый день надо. Или в этой клинике, или в других… Но везти такого опасного больного в чужую клинику Адлер не решился бы. Да и оставлять в своей тоже. Где же этот Торстейн?!

— Там, где была и Жаклин. Ей наверняка сделали операцию подпольно, нужно только понять, где она могла отлеживаться…

Они переводили беседу на другое, пытались даже говорить об университете, о том, как Линн догнать курс, что стоило бы заняться и журналистикой, раз так хорошо получился репортаж с показа моделей… Но мысли все равно возвращались к вопросу: где?

— Линн…

— Да, Дорис?

— Где была эта Лили в день убийства Аники?

— В СПА-салоне, где-то в пригороде… Дорис, ты гениальна!

Она уже снова щелкала кнопками на мобильном.

— Кому ты звонишь, своей Фриде?

— Нет, Оскару. Мы сами не успеем, они быстрей.

— Я думала, ты на него обиделась.

— Не то слово, знать его не хочу, но сейчас лучше они… Оскар, это снова Линн. Дорис тут сообразила, где может отлеживаться Торстейн. В СПА-салоне, куда то и дело ездила Лили.

— Где этот салон?

— Не знаю, где-то в пригороде. У нее спросите. Я теперь не в деле.

Линн просто отключила телефон, не желая продолжать разговор.

Оскар набрал номер Винтера:

— Ты еще не спишь? Оке, в каком салоне бывала Лили?

— Не знаю. А что тебя вдруг на рассвете в салон потянуло?

— Линн с подругой догадались. Торстейн может быть там. Надо немедленно к самой Лили, пусть скажет.

— Едем.

— Ты не дома, что ли?

— Нет, в Управлении.

Лили адрес салона назвала, но была явно растеряна:

— Там никого нет…

— А кто там мог быть?

— Какая-то подруга Аники, она там лежала, когда шрамы лечила.

В СПА-салоне и впрямь оказалось пусто, хотя Дагу и Оскару показали комнату, где лежала и должна была еще пребывать, но не приехала женщина, которой шлифовали рубцы на лице.

Адлер не выжил, он умер, не приходя в сознание, открылось внутреннее кровотечение, справиться с которым не смогли.

Зато пришла в себя Петра. Оскар и Оке метнулись к ней:

— Ты помнишь, что случилось в квартире Адлера?

— Не все…

Петра твердила, что к жившей у Адлера женщине неожиданно пришел какой-то мужчина и сказал, что за ней охотятся, нужно бежать. Она отказалась выходить из дома до ночи.

— Странная женщина, днем сидела с зашторенными окнами и вечно намазанная какой-то маской. Оживала только ночью. Карл сказал, что это проблемы Аники и он не вмешивается. Мужчина попытался увести гостью Адлера с собой, но та сопротивлялась. Карл попытался защитить ее. Пока они ссорились, женщина сбежала, а потом… потом этот ненормальный ударил Карла ножом и тоже убежал. А потом пришли вы.

— Где в это время была ты?

— На распятии, — явно удивилась Петра.

— Кто тебя распял?

— Карл… но это БДСМ, это с моего согласия.

— И спина у тебя располосована тоже добровольно?

— Да, это… это наше с ним дело. Я уже говорила врачам, что все мои повреждения — это добровольно. Карл ничего мне не делал против моей воли. Я не хочу, чтобы его в чем-то обвиняли!

— Карла никто ни в чем не обвинит, он не выжил…

У Петры началась истерика. Она не скоро пришла в себя, чтобы быть в состоянии нарисовать портрет мужчины. Рисунок вполне соответствовал фотороботу Торстейна, а найденные на рукоятке ножа отпечатки пальцев совпали с неопознанными отпечатками из квартиры Лоры Трувассон, где была убита Аника.

Итак, они знали имя убийцы двух человек — Аники Флинт и Карла Адлера. Им был хозяин дома на острове, того самого, который Линн когда-то назвала сказочным и в подвале которого снималось снафф-видео, реальные пытки девушек.

— Петра, а почему Торстейн не тронул тебя?

— Он меня не видел.

— А как увидела его ты?

— В зеркале.

Вспомнив квартиру Адлера, Оскар согласился, что только это и спасло жизнь Петры.

Торстейна искали недолго, его обложили красными флажками, как волка во время охоты, через несколько дней машину преступника уже преследовали, но остановить не удалось. Он успел перебраться на Ринде и двигался по Риндеваген. Преследователи решили, что Торстейн спешит на паром к Ваксхольму, но он устроил ДТП по пути. Сообразив, что на пароме перехватят, преступник свернул на Скарпе, его машина пробила ограждение на мосту Скарпеваген и рухнула в воду. Хотя там не слишком глубоко, это случилось поздно вечером, водолазы прибыли только утром. Машину подняли, но в ней было пусто, обе дверцы открыты…