двор, Фитиль осторожно припарковался. Вылез из «лэндкрузера» и, закурив, зашел в подъезд. Жил он на первом этаже, чтобы в случае чего можно было через окно выпрыгнуть, если менты брать придут. Но и те тоже хитрые, обязательно под окно человека поставят. Так что это сомнительное преимущество, но, по крайней мере, в худшем случае, как верил Фитиль, это сомнительное преимущество может стать настоящей удачей.

Фитиль, еще когда уезжал, видел, что лампочка на лестничной площадке перегорела, но ее никто так и не взялся заменить. Фитиль подумал, что все только и надеются на того, кто первым бабки из кармана достанет. Придется ему, Фитилю, криминальному авторитету, поменять лампочку, раз соседи не желают тратить свои денежки. Фитиль увидел на лестничной площадке распластанное тело какого-то здорового мужика, лежавшего так, как будто он хорошенько гульнул, только вот домой сил дойти не хватило. В подтверждение этой версии из кармана куртки выглядывала бутылка водки. Такое хамство, да еще перед дверью собственной квартиры, Фитиль терпеть не собирался. Он недружелюбно пнул спящего мужика ногой в бок.

– Эй, ты! Хватит разлеживаться, мудак! Нажрался, так иди домой и проспись.

Но мужик в ответ промычал что-то невнятное, наверно означавшее на его языке «иди ты куда подальше и не мешай мне спать». Фитиль не терпел таких мужиков.

– Поднимайся, урод, и вали отсюда, пока я добрый, – приказал Фитиль и подкрепил свое приказание ударом потяжелее, пнув мужика ногой все в тот же многострадальный бок.

Мужик лежал не шевелясь, словно совсем не чувствовал удара.

– Ну все, мудак, достал ты меня! Больше повторять не буду, – злобно процедил Фитиль и собрался было уже выхватить пушку, как мертвецки пьяный мужик, вдруг ловко переменив положение, ухватил его за ноги и потянул так резко, что Фитиль, не удержав равновесия, бахнулся башкой о пол, да так сильно, что отключился.

Он очнулся у себя дома, связанным, лежа на собственной кровати, с раскалывающейся от боли башкой. Во мраке расхаживал незнакомый мужик, который к тому же совсем протрезвел.

– Наконец-то вы очнулись, многоуважаемый Фитиль, – усмехнулся он, останавливаясь напротив кровати Фитиля. – Признаюсь откровенно, я давно ждал нашей встречи, хотя бы потому, что нам многое, очень многое предстоит обсудить.

– Мне с тобой обсуждать нечего, – сухо отрезал Фитиль, чувствуя себя до крайности разбитым и озлобленным, оттого что так глупо попался. – Кто ты такой вообще и че тебе от меня надо? Ты в курсах на кого залупаешься? Не надорвешься?

– Зря ты такой ершистый, Фитиль. Надо с людьми хорошо разговаривать, они же могут и обидеться. А в твоем положении, Фитиль, надо внимательно следить за своей речью. Ничего не поделаешь, что встретиться получилось только при таких, увы, неприятных обстоятельствах. Я подозреваю, что иначе мы бы с тобой так и не увиделись.

Фитиль тщетно пытался разглядеть мужика. Окна были закрыты шторами, ни капли света не проникало в комнату, и потому, как Фитиль ни силился, разглядеть его не мог, разве что чувствовал к незнакомцу животную ненависть.

– Вышло как нехорошо. Темно в подъезде. Свет не горит. Ты разве не знаешь, что хулиганы выкручивают лампочки для того, чтобы нападать на людей?

– Че те надо?

– Как что? А ты не догадываешься? Ах да! Извини, я переборщил чуток. Но, увы, другого выхода не было. Я практически уверен в том, что ты не захотел бы меня пригласить к себе в гости на чашечку кофе. Как у тебя, Фитиль, дела? Как Кекс с Монголом поживают? Все хорошо у них?

«Вот падла! – выругался про себя Фитиль. – Это же Забродов собственной персоной! Как он меня выследил? Кто сдал? Может, Кекс решил на попятную с законом пойти и честным человеком стать? Или Черкиз?»

– А ты че спрашиваешь? Че, думаешь, я всю московскую братву поименно знаю? – огрызнулся Фитиль, решивший не раскрывать карты. Ясное дело, больше всего на свете Забродов хочет получить от него информацию, именно за ней он и явился.

– Ты уж извини меня, Фитиль, но совсем ты какой-то некультурный. Неужели тебя мама не воспитывала и ты не ходил в садик и школу?

– Мать ты мою не трожь, падла! – грубо одернул его Фитиль и добавил: – Говори, че надо. Если валить пришел, то вали. Мне твой гнилой базар ни к чему.

– Гнилой базар, говоришь? – живо откликнулся Илларион. – Нет, ты ошибаешься Фитиль. Базар совсем не гнилой и тебя касается в первую очередь. Раз ты не любишь долго разговаривать, то я буду лаконичен. Вопрос номер один. На кого ты работаешь, Фитиль? И сразу же вопрос номер два, чтобы ты все увязал в красивый и развернутый ответ. Зачем ты завалил Тихого? Я никуда не тороплюсь. Можешь подумать. Пяти минут тебе будет вполне достаточно.

– Какого хрена я должен тебе что-то рассказывать? – тут же возразил Фитиль. – И я не в курсах. На твои вопросы мне ответить нечего.

– Что ж, – вздохнул Забродов, словно и предвидел, что Фитиль откажется от сотрудничества. – Придется отучить тебя от излишней застенчивости. Не хочешь так говорить – заставим по-другому. Патроны я просто так не расходую, так что на легкую смерть можешь не надеяться. Есть и другие варианты. Например, посадить тебя на иглу. Или без воды подержать с недельку. Извини, я знаю, что это очень негуманно, но ничего не могу поделать. Моей фантазии хватит, чтобы воспользоваться богатой практикой гестапо, только я думаю, надо ли это. Неужели ты никогда не задумывался, что рано или поздно твоя карьера закончится? А она бы, Фитиль, еще продолжалась, только ты не туда полез. Ошибочку сделал.

– Не тебе учить меня, мудила! И своими пытками меня не стращай, бывалый я! Так и откину копыта молча!

– Эх, ты! – Илларион словно расстроился. – Идиотом будешь. Ни за что пропадешь. А варианты есть.

– Это ты мне в тюрягу предлагаешь на пожизненное?

– А что? Это идея! У тебя будет достаточно времени, чтобы подумать и оценить свое поведение. Только, Фитиль, я сильно сомневаюсь в том, что ты там долго протянешь. Не любят тебя твои конкуренты, и это у вас взаимно. Я надеюсь, ты понял, что это наша с тобой первая и последняя встреча и от тебя зависит результат. А насчет пыток – не зарекайся. Монгол, говорят,