– Если так, не стой на пороге! Сейчас мы выпьем кофе, и разговор пойдет свободней.

– Спасибо, но для меня кофе не вари. Еще пять лет назад ты посоветовала мне от него отказаться, и знаешь, я действительно стала чувствовать себя лучше. Правда – вот все, что мне нужно!

– О-ля-ля! У вас, мадам, большие запросы! А где Калеб? Могла бы взять мальчугана с собой. К сожалению, я очень редко его вижу.

Жасент, нервничая, окинула взглядом комнату; с этим помещением у нее было связано столько воспоминаний, хороших и плохих. Затем молодая женщина посмотрела на подругу, чье смуглое лицо, увенчанное уже седеющими косами, по-прежнему казалось высокомерным. Знахарка в ответ сверкнула своими черными бездонными очами.

– Ставлю десять пиастров, ты пришла поговорить о вчерашнем, – сказала Матильда. – Станешь упрекать меня за то, что я перестала лечить несчастного Пакома и теперь господин доктор пичкает его наркотиком – да-да, именно пичкает, потому что можно было бы и уменьшить дозу. И если не сделать укол вовремя, у бедолаги случаются жуткие приступы.

– Так ты уже все знаешь?

– Ну конечно! Брижит приходила ко мне еще перед ужином. Она заперла Пакома в дровяном сарае, а меня попросила прийти и перевязать ему раны.

– Раны? Она его избила?

– И не в первый раз, полагаю. Она наказывает парня, когда тот своевольничает. Мне рассказала об этом соседка. Может, выпьешь хотя бы лимонада? Лимонный сок очищает организм. А может, и душу…

– Наверное… Но лимоны стоят дорого, и в наших краях их не так уж легко достать. Как тебе это удается? Ты готовишь лимонад, как только начинается жара.

– Это мой маленький секрет, – сказала Матильда. – Я знаю один способ…

– О, секретов у тебя много! – заметила молодая женщина. – Матильда, этой ночью я почти не спала. Вспоминала Эмму, всю ее жизнь. Подумать только – любовник утопил ее, беременную! Меня прошибает холодный пот от одной только мысли об этом… И знаешь, что меня поразило?

– Что же? – спросила знахарка, вытирая руки о тряпку – с чисткой овощей она уже закончила.

– Когда я разыскивала ребенка Эммы, ты помогала мне по мере сил: раскинула карты, отправила меня к монахиням, и они дали мне ценнейшие сведения. А потом, ни с того ни с сего, ты переменилась. Изменила свое отношение к происшедшему. Заявила, что Анатали умерла и мне следует оставить поиски. Прошло еще немного времени – и ты отдалилась еще сильнее, иногда с тобой вообще невозможно разговаривать.

Матильда стукнула кулаком по столу.

– У каждого свои заботы! – сердито заявила она. – Милостивый Иисусе, можно подумать, что Земля крутится только ради семейства Клутье!

– Я не это имела в виду. Дай мне закончить, Матильда! Потом я привезла в Сен-Прим племянницу, но ты не выказывала к ней интереса, не обращала на нее внимания. Чем же ты это объяснила? Ты не любишь детей, иначе у тебя были бы свои, – так ты мне всегда говорила. Но тогда почему над Калебом ты кудахчешь, как курица над цыпленком?

– Ба! Да потому, что он сын Альберты, а ее я любила!

– Вот именно! И я прихожу к выводу, что к Анатали ты подобных чувств не испытываешь, потому что знаешь, кто ее отец!

Матильда порывисто встала со стула и тут же повернулась к Жасент спиной. Знахарка опустила овощи в закипающую воду, посолила, добавила пряных трав. Ее ответом на выпад гостьи стало вселяющее тревогу молчание. Наконец Матильда повернулась к Жасент и спросила с сарказмом:

– Думаешь, я способна презирать ни в чем не повинное дитя? Красавица моя, ты идешь по неверному пути. Знала бы ты, сколько я молилась за тебя, за всю вашу семью! Для меня было большим горем, когда Альберта и Шамплен ушли друг за другом, в одну ночь. Ваш отец, умерев из-за любви, заслужил место в раю, а мать пожертвовала жизнью ради того, чтобы Калеб появился на свет и стал хорошим человеком.

– Матильда, проблема не в этом! У Лорика, представь себе, возникли кое-какие догадки. Я рассказала об этом Пьеру, и он ответил, что все это глупости, идиотизм. Паком, играя в воде на пляже, бормотал что-то о том, как им с Эммой было хорошо и весело играть вместе. И разве можно знать наверняка, что они не…

Реакция Матильды ошарашила молодую женщину.

– Господи всемогущий! Только полный идиот мог придумать такую чушь! – отрывисто произнесла она. – Бывают моменты, когда нужно сказать правду, с этим я согласна. И ты не хуже меня знаешь, что у Эммы – она сама призналась в этом нашему старенькому кюре на исповеди, – горело в одном месте!

Красная от гнева, Жасент с трудом удержалась, чтобы не вскочить и не выйти за дверь. Матильда же продолжала с прежним пылом:

– Но даже зная об этом, предположить, что такая красивая девушка, какой была ваша сестра, подпустит к себе Пакома? Нет, это полная бессмыслица! Пьер прав.

– Но согласись, Матильда, если бы из своих видений или по картам ты узнала, что отец моей племянницы – Паком, ты бы, скорее всего, именно так себя и повела – как это было четыре года назад! Да, и еще одна деталь: сказав, что Анатали уже нет в живых, ты добавила: «Поверь, так даже лучше!» Я прекрасно это помню. В другой раз ты намекнула, что существуют демоны, которые развращают людей. Я тогда очень испугалась. А теперь посмотри мне в глаза и все объясни! Зачем ты лгала?

Матильда передернула плечами. Ее лицо помрачнело.

– Молчать о кошмарных видениях или не обращать на них внимания не значит лгать, Жасент. Я помню, что говорила с тобой о демонах – о злых духах, которые подталкивают невинных детей божиих к пороку. Может, именно это случилось и с твоей сестрой?

– Ты сейчас на все готова, лишь бы увильнуть от ответа! Твои слова о злых духах произвели на меня такое впечатление, что несколько месяцев мне повсюду мерещился призрак Эммы. Я думала, что она преследует меня!

– Я и это не забыла. Она действительно приходила – то на ферму, то к тебе домой.

– Нет, не надо! Замолчи! – крикнула молодая женщина, закрывая уши руками. – Я больше не хочу этого слышать! В юности девушка может вести себя как распутница, но не обязательно в этом есть дьявольщина и не обязательно ее должны из-за этого убить!

– Думай как знаешь, Жасент. Я же сделала все, что могла, чтобы Эмма оставила вас в покое – тебя и девочку. Спроси у Анатали: она очень боится свою покойную мать!

На этот раз Жасент не выдержала – вскочила на ноги и, опершись обеими руками о столешницу, подалась вперед:

– Ты сама говоришь как умалишенная! Думаю, вы с Пакомом оба сумасшедшие. Мы с Пьером счастливы в нашем доме, на улице Лаберж, с Анатали и Калебом. Счастливы, несмотря на ужасную смерть моих родителей, на нехватку денег. В нашем жилище не бывает призраков, а страх и тревога – это совсем другое. Кстати, они во многом порождены твоими жуткими россказнями. Не нужно мне было приходить! И в будущем лучше обходить тебя стороной – так будет безопаснее!