рассказывает, чем занимался в мое отсутствие, и дает мне файлы шести стажеров, за которыми я буду наблюдать.

— Ты дал мне большие возможности, — с усмешкой говорит он, следуя за мной в кабинет Виктора. — Я и раньше думал, что у меня много дел, но с твоим отсутствием список стал вдвое длиннее.

— Скажи Виктору, что тебе нужна новая версия тебя, чтобы заменить себя, — язвительно говорю я ему, когда мы входим в кабинет. — Не все же должно быть на твоих плечах. А когда родится ребенок, я смогу приезжать сюда только время от времени.

— Я слышал. Поздравляю, — предлагает Нико, и я натянуто улыбаюсь ему, когда мы заходим внутрь, и он немного отходит в сторону, позволяя мне поговорить с Виктором в полуприкрытом пространстве.

Виктор рассказывает мне о стажерах, о своем мнении о них и о том, на что мне следует обратить внимание. Закончив, он делает паузу, как бы обдумывая что-то.

— Выпей со мной сегодня вечером, — говорит он наконец. — Я хотел бы услышать, как у тебя идут дела. Поговорить немного. Если у тебя нет планов.

В мои планы на вечер входило выпить, хотя я намеревался побыть один. У меня такое чувство, что я знаю, какие вопросы у Виктора могут быть ко мне, о чем он хочет поговорить, и это не та тема, которую я хочу затрагивать. Но я также знаю, что он был более чем любезен, позволив мне уехать в Бостон, вместо того чтобы настаивать на переезде Елены сюда, как он вполне имел бы право поступить. После стольких лет совместной работы он стал мне скорее другом, чем работодателем, и у меня не хватает духу сказать ему нет.

— Конечно, — говорю я ему, забирая папки. — Встретимся после.

***

К тому времени, как я прихожу, Виктор уже сидит в баре, расположившись в кабинке поодаль, с рюмкой водки перед собой и раскрытой книгой на столе. Он поднимает глаза, когда я вхожу, машет рукой проходящей мимо официантке и кивает на свой стакан в знак того, что она должна принести еще один.

— Сейчас тебе принесут напиток, — говорит он, когда я сажусь в кабину с кожаной спинкой. Бар похож на тот, в котором мы пили в прошлом, дорогой и отполированный, все из кожи и красного дерева, слабый запах табака проникает из курительной комнаты в задней части. — Как дела?

— Ты про стажеров? — Я принимаю бокал от официантки и сразу же делаю глоток. Это гладкая, дорогая водка, и я чувствую, как она почти сразу же начинает сжигать мое напряжение. — Я думаю, что все они — отличный выбор. Все они блестяще прошли тесты, и я не вижу в их файлах ничего, что указывало бы на то, что они не могут быть ценными ни для вас, ни для Синдиката. Хотя, — усмехаюсь я, делая еще один глоток, — думаю, тебе стоит дать одному из них работу Нико, пока ты не зарыл его в землю.

— Я уже подыскиваю кого-нибудь на его место, раз уж он выполняет больше твоей работы, — язвительно говорит Виктор, — полагаю, что после рождения ребенка ты будешь появляться здесь раз в четыре-шесть месяцев, в лучшем случае. Я по опыту знаю, как ускользает время с новорожденным.

— Больше, чем у большинства, я думаю, — говорю я ему со смехом. У Катерины близнецы, и никого не удивляет, что она до сих пор не забеременела снова, имея двух падчериц и близнецов.

— Ты не ошибаешься. — Виктор отпивает последний глоток и просит налить еще. — Но я спрашивал не об этом. Я хотел узнать, как обстоят дела с Еленой.

— Настолько хорошо, насколько можно было ожидать. — Я отвечаю нарочито резко, надеясь, что смогу остановить разговор на достигнутом. Я не хочу разрывать нити всего, что происходит в моем браке, и изучать их более тщательно, но у меня есть ощущение, что Виктор, возможно, не захочет оставлять мне выбора.

Виктор долго молчит, пока не приносят его напиток, а потом еще минуту сидит, задумчиво поглаживая прозрачную жидкость.

— Я знаю тебя лучше, чем многие другие, — говорит он наконец, его голос низкий и серьезный. — Я знаю тебя уже много лет, с тех пор как Владимир перевел тебя в мою семью. Я знаю о твоем прошлом больше, чем кто-либо другой, за исключением, может быть, твоей жены. И я понимаю, с чем ты борешься.

— Правда? — Я задаю вопрос прямо, потому что знаю, что мы здесь как друзья и я могу говорить прямо, и потому что я хочу, чтобы Виктор знал, как мало я хочу этого разговора. Если он собирается давить, то я хочу, чтобы он понял, что я буду давить в ответ.

— Думаю, да. — Виктор делает глоток своего напитка. — Я тоже потерял свою первую жену, Левин. Ты знаешь об этом. Я тоже нашел ее мертвой.

— Ваш брак был в плохом состоянии, когда она умерла. — Я смотрю на него. — Я не пытаюсь сравнивать, Виктор. Но ты же знаешь, что это не одно и то же. Наш брак с Лидией только начинался. Это была надежда. Это было начало чего-то. Катя…

— Катя была другой. Я знаю это. Она покончила с собой… у нее не отняли жизнь. Наш брак к тому моменту был нестабилен. Но я любил ее, Левин. Я любил ее, даже когда ненавидел. — Выражение лица Виктора напряжено, старая печаль давит на его края, когда он вспоминает. — Я нашел ее в ванне, полной крови. В тот момент я узнал, что потерял жену и ребенка. Да, есть вещи, которые отличаются, но есть и те, которые очень похожи. И я оплакивал ее, Левин, очень сильно.

Он делает вдох и еще один глубокий глоток водки.

— Ты не хуже меня знаешь, что я намеревался никогда больше не заключать брак по любви. Я решил, что любая женщина, на которой я женюсь, будет ради наследников и блага моей Братвы, а не потому, что я стал жертвой собственных эмоций. Я пытался сделать Софию своей женой, чтобы отвоевать территорию у Романо, а когда это не удалось, взял Катерину. Это не должно было быть по любви. Я упорно боролся с ней. Я боролся с изменениями, которых она хотела от меня. Я боролся с чувствами, которые испытывал к ней. Я боролся и боролся, с ней и с собой, пока это не уничтожило нас обоих. Пока это чуть не убило ее и моих детей, которых она носила.

Тяжелое молчание опускается на стол между нами.

— Ты понимаешь, о чем я говорю,