Тихое безмолвие, нарушенное слабым поскуливанием Карлоса. И тяжелым маминым пыхтением.

– Вот и договорились, – радостно подвел черту Коловорот.

– Что-то я не припомню ничего такого, – вяло сопротивлялась я, протягивая руку за очередным пирожным.

– Ну-ну, не стоит так стесняться присутствия мамы. Может, ты не припомнишь, как согласилась в качестве свадебного подарка принять собственный художественный салон? Еще район попрестижнее выбирала? Представляешь? – это уже к маме. – Я ей говорю, давай лучше я тебе ресторан подарю. А она – нет, ни за что. С салона выхлопа никакого. Один геморрой.

– Ты ей лучше цирк подари, – ехидно парировала мама, собираясь уходить. – Ну вас к черту. Вы неплохо спелись. Впрочем, во всем этом безумии есть один плюс. С погибшим ребенком мне встречаться было нельзя, а с твоей женой – запросто. Только ты ее нашим общим друзьям не показывай.

– А ты не хочешь расщедриться и выделить ей приданое? – нахально улыбаясь, спросил мой будущий муж.

– Когда помру – наследство получит.

– Ага. Лет через пятьдесят. Она тогда сама старухой будет, – глумился Коловорот. – Что за народ прижимистый пошел? Жмоты. Ладно. Проехали. Сами как-нибудь разберемся.

– Колово… тьфу, Николай, не язви. С меня подарок на свадьбу.

– Эй, а где я теперь жить буду? – заволновалась я.

– Здесь. Или на даче, которая в Финке. Там пейзажи красивые, а у тебя они пока не получаются. Кстати, мой подарок лежит под елкой.

– Ты мне фотокамеру купил? – радостно завопила я, соскакивая с постели.

– Как вы мне все надоели. – За мамой захлопнулась дверь.

Потом снова приоткрылась. И в нее ворвался безумный от счастья Карлос.