нас с Киром и то, чем мы занимались, то это фиаско. Это самое больное поражение, которое только может быть. Предательства такого уровня я не то что не смогу простить сама себе, да я сдохнуть потом буду готова, если Костя притронется ко мне физически.

— Ты о чем? — делаю вид, что не понимаю его.

— О том, как ты смотрела все время на него… — подходит ко мне Костя так близко, что я отступаю назад, только вот врезаюсь в стену. — Как ты переживала за него… Как злилась… Как молилась… Как шептала… Думала, я глухой и ничего не слышал?

— А ты думал, я буду молча сидеть и смотреть, как твой человек его убивает? — выговариваю ему все, что кипит. — Если так, то ты ошибся, дорогой муженек. Я не стану смотреть, как любимого человека загоняют в гроб.

— Любимого, значит… — повторяется Костя. — То есть ты даже не скрываешь, что его любишь? — а потом он так резко оказывается близко, что меня охватывает страх. Он парализует и проникает во все участки моего тела. — Кого любишь? Повторяй! — требует Костя, хватая меня за горло и припечатывая к стене. Таким я вижу его впервые. Он злой. Агрессивный. Его глаза наливаются алым цветом, сужаются в открытой ненависти и призрении. Он ненавидит. И эта ненависть сильнее мести. Он не остановится. Промелькнула эта мысль в моей голове. И сейчас страха ко мне прибавляется еще больше. Он сильнее меня в два раза. Крупнее. Мощнее.

— Да, я люблю Кирилла. Только благодаря тебе он меня возненавидит! — уже в слезах кричу, но откуда-то появляются силы отразить эту ненависть, которая горит в нем так же, как горит она сейчас во мне. Надоело это все. Что никто не считается с моими чувствами. А я живой человек. Хрупкая девушка, в конце концов. — Возненавидит за то, что я вышла за тебя замуж. Возненавидит за то, что я сейчас тут с тобой, — хрипло произношу, цепляясь в руки Кости, что впиваются в мое горло.

— Нет, — качает головой, прищуриваясь. — Возненавидит он тебя, когда узнает, с кем ты на самом деле была… — загадочно произносит и утаскивает вверх по лестнице, в ту самую синюю комнату, в которую я так рьяно рвалась. Неужели этот скандал и моя агрессия вывела на самый нужный след. И сейчас он сам мне все раскроет… Так и происходит. Костя сам открывает мне дверь и кидает внутрь комнаты.

Тут много компьютерных мониторов, на которых показывается трансляция по нескольким районам нашего города. Она, насколько я понимаю, онлайн. На столе много папок и рядом в шкафу. Они распределены по датам и алфавиту. А самое ужасное, что есть папка с очень ярким слоганом «Death».

— Садись, — толкает меня на стул около мониторов. — Приготовься посмотреть увлекательный фильм, — скалится Костя и что-то набирает на клавиатуре. А я бегло осматриваю стол. Цепляюсь взглядом за папки. Фамилия, имя, фото. Совсем недавно пропавшие девочки. А сверху карточка с координатами. ОАЭ… Египет, Франция, Тайланд… И таких много. На экране включается запись и высвечивается дата. Дата, когда пропала Кристина. И я замираю. Я вижу, как она идет по парку. Как она оглядывается. Улыбается. Как смотрит что-то в телефоне. А затем её резкий крик разрезает это пространство комнаты. Её хватают и увозят. Она царапается. Барахтается. Пытается что-то сделать, но её силой запихивают в машину. Трое. Их трое человек. В одном из которых узнаю своего отца. Там был Костя и еще какой-то незнакомец.

— Зачем? — шепчу убитым голосом. — Зачем ты это сделал? — оборачиваюсь на него и снова на экран.

— А это для твоего благоверного подарочек, — смеется Костя, облокачивая свои руки на подлокотники стула и поворачивая к себе лицом. — Когда мы расстались, я узнал, что Кирилл приезжает в город уже насовсем. Я звонил ему в тот день, просил его остаться там, не приезжать. Он меня не послушал. Тогда я отнял самое дорогое, что у него есть. Его сестру. Когда он узнает о том, что ты вышла замуж за того, кто отнял у него сестру, за того, кто его родителей лишил дочери, вот тогда он тебя возненавидит больше всего на свете. Что его любимая предала его, став женой тому, кто причинил ему столько боли. — уверенно и с удовольствием говорит Костя. И я понимаю, что он прав.

— Остальные девочки чем провинились? — показываю на папки, отвлекая.

— Они просто вели себя неподобающе. Заигрывали. Ходили в коротких юбках, выставляя себя напоказ. Девушки так вести себя не должны. Раз они хотят выглядеть как шлюхи, то я им просто помог с реализацией их жизни, которой они достойны.

— Короткая юбка — не повод думать, что девочка жаждет соблазнить кого-то. — защищаю тех самых жертв. — У них есть родители, сестры, братья, которые их любят и ждут. А ты нагло их лишил этого! — срываюсь на крик вперемешку с потоком слез, которые льются безостановочно.

— Они сами виноваты. Нужно было воспитывать правильно своих детей, — зло цедит Костя. — А так я освободил наш город от непорядочных девушек, которые смогут развращать мужчин. Уводить из семьи. В нашем городе будут только крепкие браки, — делится планами Костя. — Остальные возьмут только пример с нас и меня наградят. У меня будут достойные последователи, — восхищается своим деянием Костя. И меня это ужасает.

— Ты… Ты больной, Костя. — в ужасе притягиваю колени к себе.

— Да… Я больной. Я болен тобой с той самой минуты, когда увидел тебя в этой длинной юбке, со светлыми длинными косичками и чистыми, наивными, голубыми, как озеро, глазами. Тогда я понял, какой должна быть настоящая девушка. Она должна быть такой, как ты. Светлой, непорочной, чистой. Она должна хранить себя для мужа. — загорается Костя, приближаясь ко мне вплотную.

— Только сегодня ты подарила мне шанс все исправить. — выдыхает Костя прямо в губы, усиливая захват на моем затылке.

— Что это значит? — в страхе шепчу, пытаясь уловить хоть какой-то шанс на побег из этой комнаты. Сейчас инстинкт самосохранения орет не просто на максимум, он трубит во все горло, так, что все остальные функции замирают. Только вот Костя не собирается сдаваться. Ему нравится мой страх. По его глазам вижу, как он испытывает удовольствие. Грубо стаскивает меня с кресла и кидает на диван. Сам ложится сверху.

— Нет, пожалуйста, не надо. — отбиваюсь от мужа, который рвет на мне верх платья. Одной рукой берет в захват мои руки, губами по телу ведет. Не реагирует ни на мои крики, ни на мои чертыханья под ним, которые он опережает.