Новгородском разряде — 16 106, в Рязанском разряде — 14 508; всего — 103 623 человека. К этим цифрам можно прибавить самую последнюю цифру наряда для Казанского разряда, вычисленную путем сложения бывших «на лицо» и нетчиков мартовской перечневой росписи с вычетом из нее полка И. Гопта, который уже учтен в составе воеводского полка Г. И. Косагова. Таким образом, ориентировочная численность Казанского разряда по последнему известному наряду, с которым сверялся при проведении смотра Б. П. Шереметев, — 13 909 человек (без полка Гопта). Общая численность войска, которое планировалось поставить под ружье в 1689 г., будет, таким образом, насчитывать 117 547 или 117 532 человека. Это наиболее точная цифра, несколько большая, нежели та, которая была рассчитана Н. Г. Устряловым (более 112 тыс. человек)[669], и получившая затем отражение в других работах, касавшихся второго Крымского похода[670].

Структура и численность армии, основу которой составили три главных «дивизии» — Большой полк, Новгородский и Рязанский разряды, таким образом, не сильно изменились по сравнению с 1687 г. Основу главной армии В. В. Голицына составляли полки нового строя — 1 гусарский, 3 копейных, 25 рейтарских, 2 московских выборных полка и 29 солдатских. Артиллерия насчитывала около 350 полевых и осадных орудий[671]. Воеводский полк Г. И. Косагова, действовавший в 1687 г. автономно на Запорожье, был в итоге расформирован. Помимо этого, был создан еще один разряд — самый малочисленный, если не считать Низовой рати. Речь идет о Казанском разряде Б. П. Шереметева. Его формирование было завершено почти перед самым началом похода и может быть объяснено желанием властей перераспределить войска между первым и вторым эшелонами, усилив главную армию за счет сил, которые изначально должны были прикрывать южные границы.

Сосредоточение войск в указных местах началось в феврале — марте 1689 г. К сожалению, перечневых росписей всей армии, составленных по итогам сбора и генерального смотра войск, отыскать не удалось. По каким-то причинам они не были включены в разрядную книгу второго похода. В нашем распоряжении имеются лишь отрывочные данные по московским чинам и перечневая роспись Новгородского разряда. Роспись московских чинов по разрядным полкам была отправлена Голицыным в Москву в приложении к грамоте от 17 марта 1689 г. В итоге в Большом полку насчитывалось 1211 стольников, 611 стряпчих, 695 дворян, 969 жильцов, всего — 3486 человек; в Новгородском разряде — 168 стольников, 254 стряпчих, 120 дворян, 350 жильцов, всего — 892 человека; в Рязанском разряде — 14 стольников, 22 стряпчих, 12 дворян, 15 жильцов, всего — 63 человека. Всего «в тех вышеписанных 3-х полкех» состоял на службе 4441 человек[672]. Это гораздо больше, чем было предписано по наряду, согласно которому в Большом полку числилось 3287 человек московских чинов (включая Севский разряд), в Новгородском разряде — 79 человек, а в Рязанском их не было вообще! Известно, впрочем, что позднее цифры наряда по московским чинам были увеличены, составив для Большого полка 1209 стольников, 740 стряпчих, 1034 дворян, 1156 жильцов, всего — 4139 человек[673]. Недобор на смотре 17 марта, таким образом, все же был, составив около 15 %. Он, впрочем, по крайней мере частично мог быть покрыт за счет тех, кто ни в каких списках не значился. В. В. Голицын, приехав в Сумы, в ходе смотра московских чинов выявил множество прибывших на службу их представителей «сверх списка». Главнокомандующий писал в Разряд, прося выяснить, в какие разрядные полки они были записаны в службу и были ли записаны вообще. Всех, кто нигде не записан, Голицын планировал оставить у себя. Всего сверх списка явилось 652 человека, из них 297 были в Большом полку в походе 1687 г., а остальные либо числились в других полках, либо нигде не значились[674].

Общий смотр всех войск проводился после соединения армии под Новобогородицком 24 апреля. Составленная по его итогам перечневая роспись Новгородского разряда, отправленная А. С. Шеиным в Москву, включала 33 человека ротмистров, поручиков и хорунжих, 92 стольника, 167 стряпчих, 91 дворянина, 211 жильцов (т. е. значительно меньше, чем по росписи Голицына от 17 марта, — возможно, часть была перераспределена по другим разрядам и Большому полку), 1 полковника гусарского строя, 1 генерала, 5 полковников и 6 подполковников копейного и рейтарского строя, 176 начальных людей «розных чинов», 232 гусара, 310 копейщиков, 4521 рейтар. В московских стрелецких полках начитывалось 4 стольника и полковника, 18 капитанов, 1596 стрельцов; в смоленских стрелецких полках — 2 полковника; 13 капитанов, 984 стрельца; в солдатских полках — 6 полковников; 7 подполковников, 160 начальных людей «розных чинов», 5416 солдат. Ратных людей всех чинов насчитывалось 14 052 человека[675]. Недобор по сравнению с известным нарядом составил 13 %. Даже подобные ограниченные данные позволяют осторожно предположить, что неявка на службу была вполне сравнима с первым Крымским походом, и общая численность выступившей против ханских войск армии более-менее соответствовала количеству тех войск, которые отправились в поход два года назад.

Сбор войска и выступление в поход

25 февраля из Москвы вслед выехавшему из столицы Голицыну отправился стольник Ф. М. Пушкин со списками ратных людей Большого полка и наказом публично похвалить службу тех из них, кто прибыл на место сбора вовремя[676]. 27 февраля Голицын прибыл в Севск, где встретился с гетманом И. С. Мазепой, для обсуждения плана похода[677]. По итогам встречи было решено, что 17 марта Голицын «с указного места из Сумина», а гетман — из Батурина двинутся в поход с «великих государей ратными людьми»[678].

Атмосферу, царившую ранней весной в слободских городах — центрах концентрации русских войск, — и хлопоты по приготовлению армии к походу по крайней мере частично отражает «Дневник» П. Гордона. 1 марта он добрался до Сум, расположившись недалеко от города, в Нижней Сыроватке, где квартировал его 2-й Московский выборный полк. Находясь там, Гордон отрядил в лес солдат в сопровождении плотников для изготовления 210 рогаток, 280 пик, 100 осей, 18 осей для орудийных лафетов. 4 марта Гордон дал смотр полку, а на следующий день выслал в Ахтырку первые 10 телег полкового обоза. 6 марта он выехал в Сумы, где был «любезно» принят прибывшим туда из Севска В. В. Голицыным. 7 марта в ставку главнокомандующего прибыл стольник Ф. М. Пушкин с похвалой Голицыну «за такое поспешение к назначенному сбору». В тот же день Голицын и «начальные особы» обедали у окольничего В. А. Змеева, на следующий день Гордон беседовал с главнокомандующим «о разных вещах относительно полков»