– Отдай, – он явно обрадовался, что наконец-то я веду себя так, как и положено запуганной девчонке, – отдай мне сферу и ключ, и я отправлю тебя домой. Это я добрый и всемогущий, и только я могу дарить и миловать, наказывать и возвышать.

Ну, с этим все ясно, тихонько ухмыльнулась я, мания величия. А мне теперь осталось лишь прояснить детали, чтобы не сделать случайно именно то, чего он и жаждет.

– Дяденька, – уныло всхлипнула в очередной раз, – но как же я призову сферу, если она тут не действует?

– Ключом, бестолковая! – не выдержав роли добряка, яростно рявкнул он. – Ключ призывает любые двери, а сфера – всего лишь дверь!

– Спасибо за объяснение, – поклонилась я с шутовской вежливостью, – это по-настоящему ценные сведения. Но ответь на последний вопрос, чтобы я поверила тебе окончательно: за что духа заперли в пустом мире и когда это было?

– Почти полторы тысячи лет назад, – выдохнул он с ненавистью. – На меня подло напали… и он меня защищал. Но они заманили его в ловушку, в эту пещеру. А потом отправили в пустой мир, и с тех пор он ищет способ со мной объединиться.

– А их случайно не четверо было, твоих врагов? – Я снова всхлипнула как можно жалобнее, добавляя в мыслях еще один фрагмент к все яснее вырисовывающейся картине давнего сражения.

– Четверо, – сгоряча рыкнул он и, забыв, с кем разговаривает, пожаловался: – Проникли в замок, прикинулись просителями…

– А ты меня не обманываешь? – недоверчиво протянула я, поторопившись увести его от этой темы, пока не раскусил мои уловки. – Если ты полторы тысячи лет сидишь тут, кто же тогда был императором проклятого мира?

– Не обманываю, – не заметил он подвоха и с одержимостью сумасшедшего начал доказывать: – Это был мой дух, новый… Я его вырастил в тех пещерах, где потом был храм белой матери. Там сильные источники.

– Почти пятьсот лет выращивал, – сочувственно кивнула, – пока он не стал таким мощным, что смог привести себе подданных из покинутого мира. А потом начал строить для себя империю и собирал во дворце всех белых магов, чтобы держать их под контролем. Но не удержал, и Леорбиус с товарищами снова прорвались сюда. У них была сфера, но почему-то они не смогли ею воспользоваться… Интересно, чем ты их достал.

– Они сами себя достали! – ликующе захохотал он. – Когда первые четверо делали ловушку, закрывающую все пути для магии, они не подумали, что в нее будут попадать все следующие приходящие сюда белые маги.

А ведь это и есть то главное, что можно разрушить, чтобы тут немедленно начался бой, сообразила я со всей ясностью. Вот только мне в этом бою ничего хорошего не светит.

Впрочем, мне ничего хорошего не светит в любом случае, подумав еще несколько минут, уныло констатировала я.

И уйти нельзя. Если пойду в пещеры, на меня определенно нападет его дух, а пробовать уйти через грани из помещения, расположенного глубоко под горами, не стоит и пытаться. Я давно догадалась, что это возможно, только если из подземелья есть естественный выход наружу, а тут его нет. Мое восприятие мира резко сжалось до ощущения нескольких пещер и, наверное, потому я так хорошо чувствую и злодея, и тех, кто оказался в зеленом пузыре.

И они, наверное, меня чувствуют и точно знают, как я должна поступить. Хотя нет никаких сомнений в том, что неправильно отдавать злодею ключ и сферу, больше отдать все равно некому. Если бы ключ можно было передать туда, за зеленую преграду, он давно был бы там, ведь его держали в руках все маги, когда-либо приходившие сюда. И хотя мне очень страшно себе такое даже представить, отделаться от ощущения, что все они сейчас стоят там и смотрят на меня укоризненно, никак не получается.

И тут я вдруг сообразила, что смотреть могут не только они. Если смотрит дух монстра, значит, и Джаф с Ленди могут меня видеть, и они-то должны прекрасно знать, какой я должна сделать выбор. Вернее, это их выбор – начала расти во мне уверенность, – и они уже сделали его давным-давно. Только не могут озвучить, и это, наверное, и есть главное условие ловушки.

– Джаф, – сказала я тихо. А чего орать? Если он слышит, то и этого достаточно. – Ты отлично знаешь, что я не поверила ни одному его слову. Потому что ты мне друг, и я тебя люблю как друга. И уверена в твоей доброте, что бы мне ни говорили и какую бы грязь на тебя ни лили. Даже если ты и подтолкнул какие-то события, все прощаю заранее, ведь ты не хотел ничего плохого. А еще у меня есть к тебе просьба. Помоги… Подскажи, как поступить, чтобы этот гад больше никому не мог причинить вреда и чтобы мои друзья могли освободиться. Ведь есть очень верное правило: раз я твой друг, то все мои друзья – твои друзья. Помоги им всем, я тебя очень прошу… Это в счет той просьбы, что ты должен мне за освобождение Ленди. И не считай больше этого злодея своей частью, все эти полторы тысячи лет вы шли не навстречу друг к другу, а в противоположные стороны. Отпусти его, как отпускает осенью дерево умирающие листья, в нем больше нет ничего тебе близкого и родного. Он чужой, он враг тебе, Джаф, и ты сам это прекрасно знаешь.

Как ни странно, пока я все это говорила, злодей молчал, только что-то поскрипывало и тряслось вокруг меня. Но что именно, я поняла только в тот миг, когда сверху на голову посыпался песок и мелкие камешки. Наверное, это события последних дней так меня натренировали, раньше я задрала бы голову и посмотрела, что там происходит. А теперь просто прыгнула прочь, ринулась в угол между зеленым пузырем и стеной пещеры, теснее прижалась, дрожа от страха, к теплой поверхности.

И вовремя. Позади меня раздался грохот, в спину ударил град осколков, зазвенело и захрустело так знакомо, что я стремительно обернулась, словно от удара. Вгляделась в оседающее облако пыли, в огромный обломок свода, размером с одноместную палатку, лежавший точно на том месте, где еще несколько секунд назад сидела я, и на искореженную дракошину лапу, одиноко валявшуюся неподалеку от моей ноги.

– Джаф… – сам вырвался из горла то ли стон, то ли крик, – он дракошу сломал… совсем. Ты видишь? Моего доброго, милого дракошу, с которым ты так хорошо играл. А ведь он хотел убить меня! Неужели ты так и будешь смотреть и сомневаться, Джаф?

– Брось ему ключ, – сурово сказал голос духа, – пусть он получит, что хочет.

– Скажи что-нибудь, чтобы я знала – это не он меня обманывает, – с сомнением качнула я головой. – Такое, чего не знает он.

– Он не знает, что ты способна прыгать от счастья и благодарности при виде обледеневших гор и даже не сказать спасибо за кучу отборных драгоценностей, – с легкой насмешкой сказал дух. – А теперь отдай ему ключ и поторопись.

– Да пусть подавится! – с ненавистью объявила я. Расстегнула кармашек, достала артефакт и швырнула его в коричневый пузырь.

Похожая на кисель поверхность довольно чмокнула и поглотила ключ. Раздался донельзя довольный хохот, и голос, в котором я уже безошибочно угадывала нотки безумия, снисходительно произнес:

– Ты сделала правильный выбор, означающий свободу. Для меня. И в благодарность за верную службу я отпускаю Джафа. Он может взять свой старый сосуд в дальней пещере. Все равно он мне больше не подходит, слишком сентиментальным стал и чувствительным.