– Не уверен, что все мои помыслы внушены именно Им, – сумрачно произнес Курт. – И думаю, ты забрала бы назад все свои слова, если б провела подле меня год-другой и увидела то, что до сих пор, к твоему счастью, видеть не доводилось… Положим, – продолжил он, не дав ведьме возразить, – ты права. Положим, все происходящее – это невероятная мешанина из моих прошлых деяний и их последствий, каких-то моих собственных умений и благоволения Господня. Ты говоришь, что оно есть, это благоволение, и я даже могу поверить: до сих пор ты не давала повода заподозрить тебя ни во лжи, ни в ошибках, когда дело касалось таких вот высоких материй. Здесь ты и впрямь expertus. Тогда скажи: что будет, если эта самая «сила, которой я угоден» вдруг отвернется от меня? И можешь ли ты сейчас узнать, почувствовать, а не отвернулась ли в самом деле? Быть может, вот так он и выглядит – Молот Ведьм, легенда Конгрегации, без своего обыкновенного везения и помощи свыше? Быть может, вот оно – это проклятье, которое столько лет ждало своего часа? Вокруг меня погибают близкие и чужие, все валится из рук, рассудок притупляется – и я не принимаю нужного решения, а вместо счастливых совпадений, как было прежде, – череда неудач?

– Ты, – медленно произнесла Нессель, – полагаешь, что женщина, которую ты…

– …предал и убил.

– Обманул, – с усилием выговорила ведьма, – и которой причинил боль… думаешь, что такая женщина прокляла бы тебя вот так? Служебными неудачами? А мне-то казалось, женщин ты знаешь куда лучше меня…

– Она знала, что служба для меня – это всё, что вне ее я себя не мыслю, вне службы меня попросту не существует. И…

– Нет, – вздохнула Нессель, коротко качнув головой. – И все же – это не оно. От ее проклятья ты все еще закрыт и огражден… Дело не в нем.

– Но при том мне адски не везет, и если в этом нет руки Бога – стало быть, это рука человека, потому что в такую гору совпадений я не верю. Я хотел поговорить с девчонкой – и ее случайно убили в ту же ночь. Я мог бы поговорить со вторым свидетелем дела судьи Юниуса – но он случайно споткнулся, упал с мостика и утонул. Кристиан Хальс хотел сообщить мне нечто важное, что могло бы подвинуть мое расследование вперед, – и его случайно убило молнией.

– Но как? Всему есть свидетели. Смерти этого несчастного инквизитора свидетелем был ты сам… или ты вправду думаешь, что в Бамберге есть некто, обладающий такой силой?

– Такое возможно, – пожал плечами Курт и, вздохнув, сам себе возразил: – Теоретически. Но выходит, что тот же малефик может спихнуть человека с моста в воду на глазах у всех – и его не заметят. И он же может подбить человека на убийство – и об этом не узнает никто, даже сам убийца. Либо это невероятно одаренный маг, который непонятно что делает в этом городке, либо целая тайная группа… И то, и другое кажется мне немыслимым.

– Тебе ведь часто доводилось сталкиваться с немыслимым.

– Да… – Курт помедлил, бросив взгляд в окно, где сквозь водяную взвесь вновь начинало проступать солнце, и недовольно покривился: – Но снова говорит «нет» мое треклятое чутье. Оно, зараза, всё нашептывает мне, что я увидел нечто, но сам еще этого не понял, и не только потому, что двое все-таки были убиты безо всяких уловок и совсем не случайно… Скажи, а ты ощутила бы, если б рядом с тобою кто-то совершил магический ритуал или сотворил еще что-то в таком духе… словом, будь эта гроза, эта молния, это происшествие волей человека – ты поняла бы это?

– Я не знаю, – неуверенно отозвалась Нессель. – Мне ведь не доводилось общаться прежде… с такими, как я. Когда я обучала Альту и она работала рядом со мной – я это чувствовала. Но не могу сказать, почувствую ли точно так же работу другой ведьмы или чародея, или… Я не знаю.

– Но ты ничего не ощутила, – подытожил Курт, и ведьма мотнула головой:

– Нет.

– Нет… – повторил он со вздохом и тяжело опустил голову на руки, потирая пальцами гудящую переносицу.

Минуту в комнате висела тишина; Курт пытался собрать воедино разбегающиеся мысли, походя коря себя за минутную слабость, когда готов был допустить любое объяснение, принять любую версию, даже самую невообразимую, даже лелеемую Бруно сумасбродную идею об особом благоволении Господнем, что само по себе говорило о многом. Не наступил ли, наконец, тот самый день, когда и впрямь сказочному везению Молота Ведьм настал предел? И не это ли станет первым расследованием, которое он не сумеет завершить?..

– Сегодня я могу попытаться, – вдруг тихо проронила Нессель, и он поднял голову, глядя на ведьму непонимающе.

– Что? – переспросил Курт; она пожала плечами:

– Могу попытаться найти вашего убитого служителя. Сегодня. Думаю, я готова.

– Уверена? – уточнил он с сомнением. – Сдается мне, ты и без того слишком вымотана душевно и телесно; и чтобы это понять, чародеем или даже лекарем быть не надо. Сможешь ли ты хоть что-то в таком состоянии, а главное – не придется ли потом расплачиваться за это так, как это было после моего исцеления, когда ты едва могла поднять голову с подушки?

– Не придется, – ответила Нессель – слишком уверенно для того, чтобы это было правдой; Курт покривился, одарив ведьму скептическим взглядом, и та вздохнула: – Я думаю, что не придется, все же для этого не требуется отдавать столько жизненных сил. Но даже если я свалюсь – это будет ненадолго, и главное – оно того стоит… Я смогу. За эти дни я освоилась, привыкла к городу, теперь я сумею не потеряться в нем. Да, все эти события… Если б не они – я была бы готова намного раньше, они сильно выбили меня из колеи, и эти новости, что принес ваш курьер, – они разбередили мне душу… Но я смогу. По крайней мере, попытаюсь – как ты сам сказал, ведь это в моих же интересах.

– Даже не знаю… – начал Курт, и она оборвала, не дав ему договорить:

– Не надо отговаривать. Это лицемерие. Ты на самом деле не хочешь, чтобы я передумала, даже если я сейчас скажу, что это выжмет меня, как тряпку. Поэтому не надо, я все равно попробую, а твои сомнения только делают хуже, поселяя нерешительность уже во мне.

Ответить Курт снова не успел – в дверь комнаты громко и бесцеремонно, точно всерьез намереваясь внести ее внутрь, постучали, причем, судя по всему, ногой. Он раздраженно поморщился, непроизвольно прижав ладонь к пульсирующему болью лбу, нехотя поднялся и убрал засов, уже загодя зная, кого увидит на пороге.

– Рехнуться можно, – сообщил Ян Ван Ален, когда дверь открылась и, ничтоже сумняшеся отстранив Курта с дороги плечом, решительно прошел в комнату. – Вот это дела, Молот Ведьм! Это ж как же так, а?

– Supra nos Fortuna negotia curat[59], – безвыразительно отозвался он, пропустив внутрь хмурого Лукаса, снова закрыл дверь и, вернувшись к столу, присел на край столешницы. – Или, проще говоря – дерьмо случается, не спрашивая нашего на то согласия.

– «Fortuna»… – пробормотал Лукас. – Не верю. Из всех жителей этого городишки молния выбрала именно инквизитора, который тебе показался самым благонадежным в здешней кодле? Похоже, Ян был прав, когда вынудил меня остаться. Что-то в Бамберге нечисто, причем по нашей части.