— Да, Мэррион была у меня. Она выполнила твой приказ. Ты рад? — спросила Лилис.

Маркас сжал губы, но на нее так и не посмотрел. Отважившись, Лилис вышла из дома, шагнув в морозную ночь. Она забыла о том, что не обулась и теперь мягко ступала прямо по сырой траве. Почему-то она этого не заметила и не почувствовала. Ее внимание сосредоточилось на Маркасе. Встав перед ним, она спокойно посмотрела на него, хорошо видя его лицо в свете факела.

— Почему ты так жестоко наказал Мэррион? — ее голос был не громче шепота, но она знала, что Маркас ее услышал. Она увидела это в его дрогнувших плечах, — Почему? — настойчивее спросила Лилис, делая еще один короткий шаг к нему.

Наконец, Маркас взглянул на нее. В его глазах виднелась такая же темнота, как и в ночном небе.

— Потому что это правильно, — прямо сказал он, прищурившись, — Разве ты с этим не согласна? Или ты не понимаешь, к чему могла привести выходка Мэррион? Если не наказать ее сейчас, кто знает, кем она станет в будущем. Больше трусости, я не люблю подлость. А то, что она сделала, было подлым. Ты слабее, чем она и Мэррион прекрасно это осознавала.

Лилис быстро закачала головой. Да, в какой-то степени Маркас говорил правильные вещи, с которыми она была согласна. Она действительно могла пострадать от рук Мэррион. Но как донести до Маркаса то, что она думала о наказание? Как рассказать ему, не затронув собственных чувств, которые и так были на самом пределе? Получится ли у нее?

— Я всегда думала, что наказывают только тех, кого не любят, — проговорила Лилис, низко опустив голову и отстранено рассматривая босые пальцы своих ног, выглядывающие из-под длинного платья. — Значит, ты не любишь Мэррион?

Маркас резко втянул в себя воздух, сдерживая грубое проклятье. Ни к чему сегодня было приходить сюда. Он ведь понимал, что ничем хорошим это не кончится. Лилис смотрела на него так, что, несмотря на свое твердое намерение наказать Мэррион и осознание правильности этого решения, он впервые в жизни услышал голос совести. В глазах Лилис. Проклятье.

— Я вождь клана, — грубо сказал Маркас, отталкиваясь от стены и впечатывая каждое слово в Лилис, — мне не обязательно кого-то любить. Прежде всего, я должен думать о безопасности своих людей. И даже твоей, Лилис, пока ты живешь на моей территории. Любая беспечность к чужой жизни должна быть наказана. Я растил в Мэррион воина, а получил капризную девчонку, которая не в силах справиться со своими чувствами. Если это так, то ей придется забыть о нашем общение. Мне не нужны слабые женщины. Нужно было догадаться, что Мэррион всего лишь женщина. Дочь своей матери.

— Но, так же она твоя сестра. Ей досталась жестокость, которой в тебе самом в избытке, — прямо сказала Лилис, отступая от него, — и за которую ты себя никак не наказываешь. Если уж на то пошло, пусть лучше Мэррион будет слабой девушкой, чем жестокосердным воином. Кто знает, может быть, судьба окажется к ней милостивее, чем к другим.

Лилис торопливо обошла Маркаса, собираясь зайти в дом. Но все, что она успела сделать, это несколько коротких шагов, прежде чем Маркас схватил ее за руки и грубо прижал к стене, придавливая своим тяжелым телом.

— Почему ты не рассказала мне об этом прошлым вечером? — наклонившись к ней, спросил Маркас, — чего ты хотела добиться этим? Думала я оценю вранье?

Лилис вздохнула и дернула руками, пытаясь вырваться из крепкого захвата. Но пальцы Маркаса лишь сильнее сжались на ее запястье.

— Тебе этого не понять, — прошептала Лилис, взволнованно переступая с ноги на ногу, — не понять.

Маркас прищурился и сухо усмехнулся.

— А ты постарайся сделать так, чтобы я все понял.

Лилис на мгновение опустила взгляд, а потом, набравшись смелости, снова посмотрела на Маркаса.

— Потому что я устала от жестокости и ненависти. Я устала от страха. Я знала, что если расскажу тебе, как все произошло на самом деле, не будет ничего хорошо. Так и случилось. Ты даже не попытался разобраться в этом и сразу вынес свой приговор. Если расплатой за мою правду будет твоя жестокость, то я лучше лишусь голоса, чем хоть что-то расскажу тебе.

Маркас сжал губы, сдерживая порыв, как следует встряхнуть Лилис. Он видел в ее глазах, что именно этого она от него ждала. Будто бы смогла сделать то, что он ему самому оказалось не по силам. Он так и не смог разгадать ее, в то время как она научилась предугадывать его поведение. Она ошибалась, если думала, что хоть что-то знает о нем.

— Тогда тебе следует знать и другое. Если я еще раз поймаю тебя на вранье, то выгоню из клана в тот же миг, — сказал Маркас, теснее прижимаясь к ней, — никто не смеет врать мне.

Лилис вскинула голову, странно улыбаясь. И только тогда Маркас понял, что снова сделал то, о чем она говорила ему мгновение назад. Невольно, он подтвердил ее слова о его жестокости.

— Я замерзла, — спокойно сказала Лилис. В отличие от него, она прекрасно справлялась со своими чувствами, — Если ты позволишь, я хотела бы зайти в дом.

Маркас сдвинулся в сторону, позволяя себе осмотреть Лилис. И лишь в этот момент он заметил то, во что она была одета. Тонкое платье и босые ноги. Вот и все ее одеяние.

Чертыхнувшись, Маркас подхватил Лилис на руки и понес в дом. Она не сопротивлялась ему.

Помогать Мэррион, вернуть внимание старшего брата оказалось не самым простым делом. Очень тяжелым, если говорить начистоту. И Лилис не смогла бы точно сказать, кто из них двоих был тому виной, она сама или Мэррион. Прошло больше месяца с того злосчастного завтрака в главном зале, а Лилис так и не смирилась с тем, что послужила наказанием для другого человека. Мэррион же напротив, преисполнилась решимости четко выполнить приказ Маркаса. Девушка стала ее навязчивым продолжением, хотела Лилис того или нет. Она следовала за ней буквально по пятам, дыша в спину и заглядывая через плечо.

Лилис и помыслить не могла, что настанет день, когда ей захочется остаться в одиночестве, но у нее просто не будет такой возможности. Упрямая Мэррион всегда была рядом. В хорошем настроении или в отвратительном. За эти долгие дни, погода на улице была менее переменчивой, чем Мэррион. Лилис оставалось только следить за тем ураганом эмоций, который бурлил в девушке, надеясь, что ее это никак не коснется. Она даже научилась относиться к этому спокойно, понимая, что пройдет немного времени и Мэррион успокоится. Нужно только переждать бурю, чтобы потом увидеть мирное небо.

Но была еще и Дженис.

Мать Дугалда и Мэррион с особой радостью выполняла приказание вождя. Теперь она заставляла дочь заниматься женскими делами, не опасаясь навлечь на себя гнев Маркаса. Он сам дал ей добро на это и она отказываться не собиралась. Лилис видела, сколько удовольствия доставляло Дженис принуждать дочь заниматься тем, от чего та столько лет спасалась с разрешения старшего брата.

Но и Лилис не осталась в стороне. Она работала вместе с Мэррион, берясь за любой труд. К счастью, ее саму не тяготили домашние дела. Она занималась ими с радостью, позволяя себе окунуться в атмосферу, которой всегда была лишена. Она чувствовала что по-настоящему причастна к жизни клана, а не находится в стороне от жизни. Если бы она не знала что ждет ее после рождения ребенка, то с болезненной легкостью могла бы обмануться. Ей приходилось силой вырывать себя из мечтаний, что клан Маккей стал ее семьей.