Все вокруг померкло, сердце Габриэль рухнуло в бездну, колени задрожали, кровь застыла у нее в жилах. Натаниэль холодно и повелительно посмотрел прямо на нее своими большими карими глазами. Если он и был так же, как она, шокирован, увидев ее, то не подал виду. И показать, что она его знает, было равносильно смерти.

Жесткие темные волосы у него на висках стали совсем седыми, теперь он носил аккуратную маленькую бородку, которая подчеркивала худобу и неправильные черты его лица. Но никакие перемены в его внешности не лишали Прайда его необычайной притягательности, не могли скрыть гибкости его худощавого тела и силы его длинных, белых рук…

Габриэль испугалась того, что ее дыхание участилось, а ладони в шелковых перчатках покрылись потом. К тому же царь Александр что-то говорил ей.

Ее спасла необходимость отвечать императору. Она пробормотала что-то невнятное об оказываемой чести и удовольствии и принялась вежливо расспрашивать царя о его здоровье и о том, как он находит здешнее общество. Александр задержал ее руку в своей дольше положенного, похвалил ее платье и элегантный салон. А потом их величества прошли вдоль двух рядов гостей. Талейран двигался сзади них, представляя приглашенных.

Габриэль повернулась к группе придворных, сопровождающих императоров. Адъютант Александра представил всех по очереди, каждый раз низко кланяясь.

Но вот Габриэль де Бокер протянула руку и была представлена некоему Бенедикту Лубянскому.

На мгновение она потеряла дар речи, ее рука замерла в воздухе. Он склонился над ней и сильно сжал пальцы графини. Тут она услышала собственный голос.

– Вы здесь с официальной миссией, мсье? – спросила девушка, заставив себя вежливо улыбнуться.

– Не совсем, мадам. Судьба Польши очень важна для меня, но не думаю, что ее будут обсуждать во время этих переговоров.

– Да, наверное, вы правы.

Габриэль опустила руку и повернулась, чтобы поприветствовать следующего гостя. Ей казалось, что ее улыбка стала бессмысленной, а двигается она, словно марионетка на ниточках.

Натаниэль отошел в сторону. Он здоровался со знакомыми, улыбался, мало говорил и старался привлекать к себе как можно меньше внимания. Взяв у лакея бокал с шампанским, он присоединился к группе гостей, стоящих у стеклянной двери, выходящей на большую каменную террасу, обсаженную по краям деревьями.

Водная поверхность реки переливалась и сверкала, отражая мириады огней, горевших на берегу; шатры на плоту тоже были ярко освещены, и из меньшего шатра тихо лилась музыка, услаждая гостей мсье де Талейрана.

Лорд Прайд украдкой наблюдал за Габриэль. В одно мгновение ему уже показалось, что сейчас она выдаст их. Ее рука дрожала, как лист на ветру, а лицо стало таким бледным, что он подумал, что графиня вот-вот упадет в обморок. Натаниэль, несомненно, предупредил бы ее, если бы только мог. Но он узнал о ее присутствии в Тильзите уже на пути в резиденцию Талейрана: кто-то случайно обронил, что хозяйкой приема будет крестная дочь министра иностранных дел.

Кто предостережен, тот вооружен, но все же Натаниэль еще не был готов к встрече с графиней. Ему понадобилось все его умение, выработанное долгами годами опасной работы, чтобы сдержать себя и не схватить ее в свои объятия, не прижаться к ее рту губами в страстном поцелуе.

С тех пор как она уехала, и ночи не прошло, чтобы он не вспоминал Габриэль, ее роскошные шелковые волосы, прохладную нежную кожу, аромат ее тела, сводивший его с ума, долгие часы их близости. Но еще больше Прайд тосковал по общению с графиней, по ее веселому смеху, теплоте, импульсивному характеру, вызывающему поведению.

И вот она перед ним, в одной с ним комнате, такая же потрясающая, как всегда. На Габриэль было платье из темно-синего шелка, на шее – ожерелье из сапфиров, часть волос на затылке приподнята наверх и заколота украшенным сапфирами гребнем, а остальные рыжие кудряшки обрамляли ее лицо.

Натаниэль хотел ее – еще больше, чем всегда. Ему хотелось взять ее прямо здесь, на блестящем паркете…

Прайд резко повернулся и вышел на большую террасу, надеясь, что прохладный ветерок успокоит его!

– Как долго вы находитесь при дворе русского царя, мсье Лубянский? – услыхал он за спиной голос Габриэль.

Прайд повернулся, на губах его играла бесстрастная светская улыбка.

– Несколько недель, графиня. У меня много друзей среди русских: три года назад я провел в России несколько месяцев.

– Понятно, – медленно протянула графиня.

Итак, значит, перед тем как стать шефом тайных агентов, он был английским агентом в России, в Санкт-Петербурге. И выдавать себя за поляка тоже вполне разумно. Это объясняет и недостаточное знание русского языка, и его беглый французский – ведь на этом языке говорят и русские, и поляки. К тому же польская знать часто общается с русскими.

– Как бы нам увидеться наедине? – быстро прошептала она.

Рука Габриэль нежно скользнула по шелковому рукаву его черного фрака, ее глаза горели. Прошлое мгновенно было забыто, она думала лишь об их чудесной встрече.

Прайд оглядел террасу. Гости группами выходили на воздух из душного салона. Не отвечая графине, лорд щелкнул каблуками и церемонно предложил Габриэль руку.

Она взяла его под руку, и они стали прогуливаться по террасе. Натаниэль делал ничего не значащие замечания о прекрасном вечере, о погоде. Графиня едва отвечала ему, думая только о том, что он рядом, что она дотрагивается до него, слышит музыку его голоса.

Когда они дважды прошли вдоль террасы и все привыкли видеть их вдвоем рука об руку, Прайд уверенным шагом направился в темноту лавровой рощи, увлекая за собой графиню.

Девушке стоило неимоверных усилий не броситься туда бегом, а идти, приноравливаясь к медленному, прогулочному шагу ее любовника. Ей хотелось спрятаться в тени деревьев, обнять его, прильнуть к нему своим истосковавшимся по любви телом. Но Прайд сильной рукой сдерживал ее.

Никто не обратил на них внимания, и они проскользнули незамеченными в густую тень деревьев.

– О Господи, – прошептала Габриэль. – Я больше не вынесу. – Она порывисто обняла лорда.

Прайд обхватил ее руками, оторвал от земли и приник к ее рту губами. Не прерывая поцелуя, он отнес графиню в самый угол террасы, прижал спиной к каменной ограде, пил сладкий нектар ее губ. Габриэль выгнулась, а он приподнял ее юбку, провел рукой по шелковым чулкам. Затем его ладони скользнули по бедрам, и пальцы приникли к таинственному источнику. Прикосновения Прайда стали требовательными, даже грубыми.

Габриэль застонала и прикусила ему губу. Она прижималась к дрожащему от возбуждения Натаниэлю, шепча ему прямо в губы:

– Я хочу тебя! Здесь… прямо сейчас… Натаниэль.

– Нет… нет, дорогая, любимая… Нет.

Лорд убрал свою руку, отстранился от графини и взглянул в ее темные глаза, полные страсти.