Она молчала. Смотрела мне в глаза, на наши руки, снова в глаза. Мне нужен был единственный союзник в этом здании, который просто прикроет все мои махинации, снимет все вопросы, скомандует всем остальным. Ей не нужно будет никому ничего объяснять, достаточно сослаться на мой приказ. И она же легализует моего Пашу по возвращению. Да через ее лабораторию столько доноров и реципиентов проходит, что он просто раствориться в этом потоке.

— Так вот для чего вся эта затея. — сказала она. — А я-то думала, зачем же ты отпускаешь к врагу переносчика, носителя тайны, частичку технологии? Зачем же так рискуешь? Что же, я понимаю. Командование вот не поймет, а я понимаю. Но и сейчас ты должен понимать, что неся ретранслятор к линии фронта ты свой риск увеличиваешь в сотни раз. И меня в это втягиваешь. Ты представляешь, что будет, если этот ретранслятор попадет в руки врагов?

— Нет. И ты не представляешь. И они не представляют. Что бы иметь об этом представление, нужно быть тобой или мной. — она попыталась отдернуть руки, но я удержал. — Ретранслятор без меня, донора, реципиента и понимания, как это всё соединить воедино, просто большая железяка.

— Но ты же тоже пойдешь, да? — он снова взглянула в мои глаза, и ответ стал ненужен. — Вот тебе весь набор: ты, оборудование, тело реципиента и донор.

— Лида, мне нужна помощь. Лида, я не справлюсь без тебя. Я не хочу тебе приказывать, я лишь прошу помочь. — начал я увещевать.

Нет, конечно я бы и без нее справился. Но с ней было бы удобнее. Она просто прикроет меня, да так хорошо, что всё будет выглядеть согласованной операцией, а не моей самодеятельностью.

— Ну давай хоть муляж оборудования отправим? — я почувствовал, как она сдается.

— Где мы его за сутки возьмем? Да перестань. — я отпустил ее руки и помассировал виски, имитируя умственную напряженность. — Ну давай сделаем так: в оборудование вмонтируем взрывное устройство, и если что-то пойдет не так, я его сам уничтожу. Я должен исключить все возможности провала.

3. Встреча в церкви

Мы уехали по темноте. Что бы было как можно меньше глаз, смотрящих на транспортер, нагруженный контейнерами с оборудованием и капсулой с телом. Сначала на грузовике нас подвезли как можно ближе, а затем мы отправились пешком в сопровождении колесного транспортера. Три бойца шли впереди, мы с транспортером двигались сзади. Он меткой был привязан ко мне, поэтому повторял мой маршрут и скорость, приминая своими огромными мягкими колесами всё на своем пути. От места высадки до пункта назначения было не так уж и далеко, но на пути ожидались лесные топи. Так что добраться быстро я не планировал.

Была еще одна причина, по которой я тащил оборудование и капсулу с собой. Мне нужно было извлечь сознание Айрона из своего сына до того, как Паша попал бы на нашу сторону. Если точнее, то схема была еще сложнее: сознание азарийца возвращалось в свое тело, в образовавшуюся пустоту вместо второго альтера Левина я планировал закачать Петра Айрона, а своего Пашу вернул бы таким, каким он был до знакомства с этим подлым профессором. После допросов азариец будет ликвидирован, если я не придумаю за это время еще что-то. А переносчик Эрик Левин, он же Шиза-7, донесет мне сознание Айрона до моей личной лаборатории, где уж я придумаю, в кого его залить. И уж только после этого уберу Левина.

Сына я не планировал сразу забирать с собой, что бы не вызывать вопросов у безопасников и ставки командования. Его час наступит тогда, когда я буду готов объявить о создании новых людей. А пока пусть он побудет у Лиды, уж с ней я как-нибудь договорюсь.

Честно говоря, придумывая всю эту сложную схему по перемещению сознаний, я почувствовал такой прилив сил и вдохновения, какого не было раньше. Я почувствовал, что могу всё! Я определяю, кто кем будет, кому жить, а кому существовать безвольным овощем. Я даю сознание и забираю его. Что-то божественное было в моей миссии, что-то великое. Одна большая, великая идея. Даже поначалу закравшееся сомнение в излишней сложности этого плана было отброшено. Я осуществлю этот сложнейший план еще и потому, что он сложнейший, а я способен это сделать!

Вот кто по сути такой человек? Набор из оболочки и сознания. Оболочку, состоящую из костей, мышц, кожи, жидкостей и прочего, давно контролируют врачи. Они повелевают здоровьем, продолжительностью и качеством жизни, комфортом существования тела. А я повелеваю разумом. В Орматии я могу взять любого мобилизованного и вписать ему сознание выбранного мной бойца. Выбранного мной! Ну и кто такой человек? Это безвольный инструмент в руках высших сил. Если раньше, до появления технологии записи умов, нужна была мощнейшая машина пропаганды и убеждения, то сейчас она уже стала ненужна. А дальше достаточно будет объединить людей в группы по схожести ДНК и записать им нужные умы. И всё! И они встанут на свои рабочие места, заводы, лавки, грядки. Снова пойдут на войну. И население вздохнет как единый организм. А над этими простыми дубликатами будут стоять новые люди! В два раза эффективнее, в два раза умнее! А над этим всем я, создатель. Ну и наплевать, что я не вечен. Выберу попозже себе новое тело и запишу в него свое сознание перед смертью. Дубликат? Нет! Просто моё продолжение. Зачем продолжать жизнь в детях, если можно продолжить свою собственную…

— Товарищ подполковник, а теперь можно узнать конечный пункт? — обернулся ко мне Апостол-14.

— Разрушенная церковь в квадрате А-24.

Боец на ходу откинул крышку планшетки и сверился с картой.

— Если бегом, то пару часов и мы на месте. — сообщил он через минуту.

— Я не хочу бегом. — мрачно сообщил я.

Вот как только начинаешь строить планы на великое будущее, на глобальные изменения мира, сразу найдется кто-то, кто своей приземленностью испортит твое возвышение. Я тут о высших материях, так сказать, а он мне предлагает побегать.

— А вы метку транспортера на меня перенастройте, а сами на ящики. У него колеса мягкие, пойдет плавно. — предложил Апостол-14.

Не став с ним спорить, я отлепил метку с разгрузки и кинул её бойцу. Причем не учел, что на бросок метки транспортер среагирует точно таким же рывком, буквально прыгнув на несколько метров вперед. Вот же механический бегемот! Бойцы засмеялись, видя как я отшатнулся от этой груженой махины. Но как только я рявкнул «Отставить! Смирно!», транспортер