class="p1">Наверное, бани можно было выбрать попроще. Да и ресторан этот… ну, вкусно, да, от мороженого я вазочку даже украдкой вылизал — земляничное…

Сейчас я дойду до ближайшей ночлежки, скромно там обустроюсь и больше сорить монетами не буду. Мне же еще лодку покупать. И нужно бы выяснить, где тут все же обучают грузоперевозкам — с такими размерами порта я не набегаюсь с рыбой … и тележку надо с осликом. И найти рыбную лавку, на аукционе грабители сидят, рыбу туда сдавать совсем не хочется. Какая, однако, симпатичная улица — совсем непрямая, идущая на холм, с домиками из красного и желтого камня, черепичными крышами, о, а тут в просвет между домами море видно… Красиво. И дом симпатичный. С крошечными- прекрошечным садиком, там, правда, клумбы пустые, ничего не растет. А, понятно, дом сдается… вон объявление об аренде. А если просто ради прикола написать по указанному адресу? Тем более в трех шагах голубь почтовый бездельничает. Все равно сразу никто не ответит.

— Дом сдается полностью обставленный, с постельным бельем и посудой, заезжайте и живите. — говорил представитель агентства по недвижимости, пожилой непись с лицом унылого мопса.

— Но двадцать золотых в сутки?!

— При нынешних ценах на жилье в Мантисе — это совсем недорого, господин Динкан. — Благополучный район, тихий, все магазины рядом. К тому же в доме три спальни, вы можете разделить аренду с друзьями, получится лишь немногим дороже, чем в захудалой гостинице. Есть конюшня на одну лошадь, компостный ящик, дровяной сарай. В доме — плита для начинающего кулинара и алхимический стол.

— Зачем он мне?! И зачем нужна конюшня, лошадь же можно отозвать?

— О, господин Динкан… В отозванном виде у вашей лошади не будут восстанавливаться силы, лошади обязательно надо отдыхать и хорошо кушать

В общем, дом номер семь по Мышастой улице я снял на месяц, внеся всю плату вперед и еще месячный залог. Мне вообще денег нельзя доверять. Зато вечер я провел, сидя в собственном саду с видом на море. И читая купленную у голубя газету. Причем не какую-нибудь, а еженедельную «Сведения из Иномирья». За два золотых, между прочим, газетка продается. Но очень мне хотелось узнать, что в мире делается.

Ясно, как и всегда, лучше бы не читал. Но и хорошие новости есть. Марсианская колония все-таки смогла разобраться с проблемами радиоактивных бурь, верхние ярусы снова заселяют, новых колонистов принять готовы. Выходит новый сериал по Волкам Севера — в котором будут историю Родгара Корноухого показывать. В роли Гривальда снимется виртуальная ИИ-модель некоего Хамфри Богарта — профсоюзы актеров по всему миру уже воют. Эх…посмотрел бы я Волков — обожаю их. Мультимиллиардер Столберг создал на своем искусственном личном острове — Свободный Университет, в котором смогут бесплатно обучаться самые способные юноши и девушки планеты — никаких квот, никаких обязательных социальных наук, никакого комфорта и безопасного пространства в аудиториях — в профессора Столберг набирает самых известных бунтовщиков, изгнанных со своих постов и из лабораторий за неосторожные высказывания. Четыре нобелевских лауреата там уже, между прочим. Ну, уже правительства сорока с лишним государств высказались, что дипломы Свободного Университета в их странах будут недействительны, и призвали абитуриентов и родителей бойкотировать… Ага-ага. Что-то мне подсказывает, что выпускников с руками будут отрывать все айтишные, биотехнологические и космические производства.

Не, все-таки в Альтрауме жить неплохо.

* * *

Речной порт в Мантисе был не менее шумным и оживленным, чем морской. Я два часа шатался по пристани, страшно нервничая — «Эльвира» запаздывала. А встал я засветло, от тех же нервов. Роз маме купил и пирожных, чаю хорошего, в доме такую чистоту навел, что аж скрипело все.

Наконец толстая медленная «Эльвира» все-таки пришвартовалась, но родителей на борту я сразу не увидел. Выходили они в числе последних — я стоял тихо, с букетом, даже не махал, волновался очень.

Папа какой-то грустный. Маму не узнать. Губы в нитку сжаты, взгляд в никуда.

Роз не взяла, меня отстранила и говорит, словно заучила заранее.

— Я официально информирую, что отказываюсь считать данную подделку — отпечатком личности моего сына. Передай своим хозяевам, что я согласилась на виртуальный суд лишь под давлением, но считаю все свидетельства того, что они называют моим сыном — ничтожными. Верните мне моего ребенка, я должна поговорить с ним!

— Мама. — говорю, — это я.

По-моему, она меня хотела ударить, но не стала.

— Папа?!

Папа молчит.

— Послезавтра мы будем в здешнем суде, — сообщает мама. И выходит из игры. И папа вслед за ней.

А я сел на край пристани, бросил розы в воду и заплакал.

— Мне очень жаль, Никита Дмитриевич, но это требование суд удовлетворит несомненно. Вся оставшаяся сумма с вашего медицинского счета будет списана немедленно после судебного решения. Отказ от оплаты дальнейших услуг центра — это право вашей матери.

— Это вообще не ее деньги. — сказал я. — Это — бабушкины. И еще она на меня собирает по подписчикам и фондам…

Юрист Lesto промолчал.

— И когда она их заберет — меня сразу разморозят?

— Да.

— Тогда зачем вообще этот суд?

— Суд подтвердит право вашей электронной личности самой принимать решение о своем лечении.

— Я умру при разморозке?

Юрист постучал пальцами по столу.

— Согласно мнению наших специалистов, с большой степенью вероятности — да. В капсуле развитие вашей болезни остановлено, вас продолжают лечить, способствуя регенерации поврежденных тканей, но при таких температурах регенерация очень медленна, а шок при разморозке серьезен. Наши специалисты полагают, что еще года два в криоанабиозе свели бы риск гибели при разморозке к приемлемым величинам. Но ваша матушка готова рискнуть уже сейчас.

— Но сам я могу оплачивать свои счета?

— Безусловно, подпишите документы, что мы можем выводить с вашего валютного счета средства на оплату медцентра — и это будет происходит автоматически.

— Сто двадцать долларов в сутки?

— Сто двадцать четыре. Поверьте, это очень умеренная плата — в тех же США ваше пребывание в медцентре могло бы стоит на порядок дороже, но благодаря вашей страховке, а также политике компании в отношении ценообразования…

Я подписал все, что от меня потребовалось. Вышел на улицу, посмотрел на небо и на море.

124 доллара — это больше шестисот золотых за день жизни. Если я сейчас продам все, что у меня есть, недели на две, может быть, хватит.

Это конец.

Или, все-таки, попробовать еще побороться?

Конец Первого тома.

Продолжение — здесь https://author.today/work/209731

Дорогие читатели! Я благодарю вас за интерес к истории Нимиса