– Они теперь уже не имеют значения, их фамилии. Это былимошенники, совершенно вымышленные персонажи.

– Подождите, – перебил капитан, – то есть вы по предложениюнезнакомых людей написали расписку, что взяли деньги, но денег не брали? Какаясумма?

– Пятьдесят тысяч долларов. Послушайте, как вас зовут, язабыла…

– Андрей Михайлович.

– Так вот, Андрей Михайлович, вы меня извините, но не надоделать из меня идиотку. Все выглядело очень солидно.

– Вы видели какие-нибудь документы этих людей, фирмы или кактам – акционерного общества?

– Ну разумеется. Меня оформили на работу, я написалазаявление, заполнила анкету, наконец, мне был выплачен аванс, пятьсот долларов.Моя зарплата на первых порах должна была составлять полторы тысячи. Так вот,меня оформили на работу и тут же выплатили аванс. И только после этого янаписала расписку. Вы поймите, это была чистая формальность. Мне объяснили, чтоникто никогда этих денег с меня не потребует. А я к этому моменту быланастолько измотана поисками работы, дошла до точки, как говорится… Вы знаете,что такое для человека моего уровня, с моим образованием, с моимпрофессионализмом…

– Ну хорошо, – не выдержал капитан, – а какие-нибудь бумагиу вас сохранились?

– Нет. Все взял Никита. Была копия расписки, анкета, таммного было бумаг. Не перебивайте меня, теперь я перехожу к главному. Черезнесколько дней мне позвонили и потребовали вернуть долг, в самых грубыхвыражениях. Я, разумеется, тут же попыталась связаться с теми людьми, но ониисчезли. Их телефоны не отвечали. У меня было два номера мобильных телефонов, итам просто произносился стандартный текст: «Абонент временно недоступен». Аугрозы продолжались. Это был такой кошмар, я не могу вам передать… Люди наджипе стали преследовать мою дочь.

– Вы пробовали обращаться в милицию?

– Нет, конечно.

– Почему?

– Вы, честное слово, задаете наивные вопросы. Ну кто же внаше время обращается в милицию? Там ведь сидят такие же бандиты.

– Спасибо на добром слове, – усмехнулся капитан.

– Нет, ну вас я не имею в виду. Просто всем известно… Нам сМашей пришлось такое пережить… Записки с угрозами, бесконечные звонки. Они дажеприходили домой. Вы бы видели этих людей!

– А записки сохранились?

– Их тоже забрал Никита. Мне больше не к кому былообратиться. Все-таки Маша – его дочь. И вы знаете, ему удалось довольно быстровсе уладить. Во всяком случае, нас с Машей оставили в покое.

– Каким же образом он все уладил?

– Понятия не имею. Ну, разумеется, мне пришлось выслушать отнего массу неприятных слов, и сначала он ничего не обещал, а потом, буквальночерез несколько дней, позвонил и сказал, что все нормально.

– И вы не поинтересовались, как ему удалось решить проблему?

– Конечно, поинтересовалась. А как же?! Я ведь прекраснопонимаю, что такой суммы у него тоже нет. Но он не стал ничего объяснять. Апотом улетел в Анталью. Сказал, что на неделю. После этого я его не видела.

– Подождите, как в Анталью? Когда? В прихожей хлопнула дверь,и через минуту на пороге гостиной появилась девочка лет двенадцати. Капитанникогда не видел живого Ракитина, но тут же заметил, что Маша удивительнопохожа на отца. Тонкое, чуть вытянутое лицо, светлые волосы, большие серыеглаза.

Широкий джинсовый комбинезон был велик ей размера на четыреи довольно нелепо выглядел на тоненькой фигурке. Огромные полосатые «платформы»напоминали копытца. Капитан машинально отметил про себя, что нынешняяподростковая мода – как они себя называют? рэперы? рейверы? – совершенно дикаякакая-то, особенно, когда все эти огромные грубые вещи надевает на себятоненькая, хрупкая девочка.

– Куда в ботинках? – деловито спросила Галина. – Иди наденьтапочки, вымой руки и согрей себе суп.

– Здравствуй, мамочка, – Маша скинула ботинки, вошла иуселась в кресло, – добрый день, – кивнула она Леонтьеву, окинув его быстрымвнимательным взглядом из-под длинной челки.

– Маша, я кому сказала? Нечего здесь сидеть. Это из милициипришли. Разговор не для тебя. Иди мой руки, ешь и садись за уроки.

– Хорошо, мам, сейчас. Вы по поводу папы? – обратилась она ккапитану.

– Да. Меня зовут Андрей Михайлович.

– Очень приятно. Маша Ракитина, – слабо улыбнулась девочка,– вы все-таки пытаетесь расследовать это дело?

– Маша! – повысила голос Галина. – Ты мешаешь, иди.

– Простите, Галина Ивановна, если не возражаете, я бы сМашей тоже хотел поговорить, – вмешался капитан.

– Хорошо, потом. Позже, – раздраженно махнула рукой Галина.– Сначала я должна все рассказать. Ребенка вообще не стоит в это впутывать.Хватит с нее. Так вот, он улетел в Анталью. Это было совершенно неожиданно…

– Значит, вы из милиции? – задумчиво спросила Маша, когда вдолгом возбужденном монологе Галины наметилась небольшая пауза.

– Да, – кивнул Леонтьев.

– А можно посмотреть ваши документы?

– Маша! – отчаянно выкрикнула Галина. – Выйди сейчас же! Какты себя ведешь?

– Она ведет себя совершенно правильно, – улыбнулся капитан ипротянул Маше удостоверение.

– Спасибо, Андрей Михайлович, – девочка внимательно изучиладокумент и вернула его Леонтьеву. – Все говорят, что это был несчастный случай.

– Пока нет полной ясности.

– Ее и не будет.

– Нет, ну это невозможно! – взорвалась Галина. – Куда тылезешь? Ну куда? У нас взрослый, серьезный разговор…

Маша ничего не ответила, продолжала сидеть и смотреть накапитана. По ее лицу было видно, что сейчас она пытается принять какое-то оченьважное решение.

Наконец, не сказав ни слова, она встала, вышла из гостиной,вернулась через несколько минут и протянула Леонтьеву большой плотный конверт.

– Вот, посмотрите.

Капитан вытащил тонкую пачку цветных фотографий. Внескольких ракурсах был заснят черный джип, трое накачанных типичных «братков»рядом с машиной. Было похоже, что кадры делались скрытой камерой, однакоснимавший постарался, чтобы четко просматривались лица людей.

На последних двух снимках капитан увидел Галину, а рядом сней пожилого полного мужчину. Крупное, благообразное лицо, рыжая бородка,ободок рыжих кудрявых волос вокруг розовой блестящей лысины. Они стояли усветлого новенького «жигуленка». На одном снимке мужчина, галантно склонившись,целовал Галине руку. На другом они просто стояли и разговаривали, причем былоясно, что этот снимок сделан специально, чтобы лицо мужчины запечатлелосьанфас, как можно четче и крупней.