– Спасибо, – сказала я, – за то, что пришел. Остальное я смогу сделать сама.

– Я не уйду. – Кейден притянул меня в свои объятия, и я устало прижалась к нему. – Не волнуйся за Фиби. Джош и Артемида о ней позаботятся.

– Мне надо раздеть маму, – произнесла я, уткнувшись лицом в его свитер. – Если у тебя какие-то другие дела… Дальше я справлюсь.

Если он уйдет, я тут же опять разрыдаюсь, но нельзя просить его остаться, даже если мне ничего не хотелось сильнее. Слишком многое между нами не решено.

Кейден просто проигнорировал мои слова и поцеловал меня в лоб.

– Пойду сварю тебе крепкий кофе. Дай ей отоспаться.

Измотанная, я лишь кивнула. Он вышел из комнаты, а я сняла с мамы джинсы и футболку. Затем накрыла ее и задернула шторы. Она проспит не один час, а завтра проснется с адской головной болью. Мы это уже проходили.

Кейден сидел за обеденным столом на кухне. Перед ним стояли чашка кофе, над которой поднимался пар, сахар и молоко.

– Пей, – велел он мне и подвинул кружку в мою сторону. – У тебя такой вид, будто ты вот-вот отключишься.

Я добавила в напиток три ложки сахара. Отпила немного, а потом спросила:

– С каких пор ты умеешь готовить кофе?

Он внимательно смотрел на меня.

– Хорошо получилось?

– Мертвого разбудишь, – сказала я, однако тут же сделала еще один глоток.

– Только не говори Аиду, когда встретишься с ним в следующий раз.

– Постараюсь не забыть. Но обещать не могу.

– Итак, что случилось? Почему она снова начала пить? Они с Шоном поссорились?

– Понятия не имею, – призналась я. – Когда я пришла домой, она уже лежала там.

– Мне очень жаль, – ответил Кейден, с сочувствием глядя на меня. – Думаешь, опять звонил твой отец?

Я вспомнила, как он помогал мне в ту ночь, когда я искала маму.

– Я надеялась, что теперь у нее хватит на это сил, и у нее же есть Шон. Мне казалось, мы это преодолели.

Кейден дотянулся через стол до моей руки и погладил большим пальцем по тыльной стороне ладони. Это нежное прикосновение стало последней каплей, и я всхлипнула.

– Не знаю, как все будет дальше, – тихо сказала я, потому что не доверяла собственному голосу.

Он ободряюще улыбнулся:

– Все всегда как-то идет дальше, и ты не одна. Гера тебе поможет. Для нее нет ничего важнее семьи.

А что насчет него? Вдруг позвонили в дверь. А это еще кто?

– Помяни дьявола. Это наверняка Гера. Я позвонил ей, и она настояла, что придет.

– Тогда лучше нам ее впустить. – Мы помолчали пару секунд, просто глядя друг другу в глаза. Как бы мне хотелось просто остаться с ним наедине. Но нельзя заставлять богиню стоять у дверей.

Вместе с Герой пришли Геба и Афродита. Последняя сморщила нос, когда зашла в наш маленький дом, а Геба тем временем утешала меня объятиями.

– Не переживай, – заявила Гера, сунув в руки Кейдену накрытую тарелку, от которой исходил невероятный аромат лимонного пирога. – Мы обо всем позаботимся. Это дело рук Геи. Я ясно ощущаю ее ауру.

Геи? Гея вызвала у моей матери рецидив?

– Она однозначно зашла слишком далеко. – Из глаз Геры посыпались искры. – Семьи – моя территория. Как она только посмела? – Теперь мне стало чуть понятней, почему в легендах богиню выставляли в таком плохом свете. С ней лучше не связываться. Вокруг ее стройной фигуры клубились темные тени, и я с трудом подавила в себе желание отпрянуть. Она положила ладонь мне на щеку, словно ощутила мой страх. Выражение ее лица смягчилось. – Не бойся, – сказала богиня. – Только не меня. Я просто злюсь, потому что она заставила тебя страдать. – Тени исчезли, будто их никогда и не было.

Афродита неодобрительно покачала головой.

– Тебе правда стоит лучше контролировать свои эмоции, Гера. Это уже вовлекло нас не в одну и не в две войны. Просто бери пример с меня.

– А у того, кто думает исключительно о себе, в принципе очень мало эмоций, – язвительно заметила Геба.

– У меня очень много эмоций, – оскорбленно взвилась Афродита.

Только кошачьей драки между богинями мне сейчас не хватало. Неужели Гея думала, что так заставит меня подчиниться? Вместе с тем от облегчения у меня словно упал камень с души. Хотя вмешательство богини лишь ухудшало положение, для меня это доказательство, что мама от нас не отказалась.

– Ты позаботишься о Джесс, – отдала Гера приказ Кейдену. – Ей нужно поесть, а потом поспать. Последние несколько дней совсем ее вымотали.

Я вдруг ощутила невероятную усталость.

– Оставайся с ней, – настойчиво сказала она. – Возможно, Морфей вновь попытается прийти к ней во сне. Буди Джесс, как только ее сон станет беспокойным.

В следующее мгновение трое богинь уже скрылись в маминой спальне и закрыли за собой дверь. С моих плеч свалился тяжкий груз. Впервые в подобной ситуации я не одна. У меня задрожали губы.

– Пойдем, – ласково позвал Кейден и взял меня за руку. – Гера права. Ты наверняка голодная, и тебе надо поспать.

– Я… – Я откашлялась. – Морфей пообещал оставить меня в покое. Он пересидит происходящее в доме своего отца Гипноса. Так что мне ничего не приснится. – Пусть не чувствует себя обязанным.

– И тем не менее я останусь с тобой, – сказал Кейден и начал рыться в кухонных шкафчиках. – Хоть на голове стой. Ты меня не прогонишь.

Я спрятала сияющую улыбку, которая готова была расцвести у меня на лице.

– Что ты ищешь?

А можно мы забудем про еду и сразу ляжем в постель? У меня вспыхнули щеки, чего он, к счастью, не заметил.

– Две тарелки, чтобы мы могли съесть этот пирог, – прервал мои неприличные мысли Кейден. – Обычно мне достается всего пара крошек, а сейчас тут стоит целая тарелка для нас двоих.

– Думаю, пирог для мамы, Фиби и меня. – Я достала две тарелки из ящика за дверью.

Он снял полотенце и открыл сочную верхушку лимонного пирога.

– Не думаю, что вы справитесь в одиночку.

– Ну ладно. Получишь два кусочка. Остальное останется нам, – сдалась я. – И ты потом будешь сидеть у окна или где-то еще.

Мне ни за что не удастся не распускать руки, если этот парень ляжет со мной.

– Но мне нравится на тебя смотреть, – ответил Кейден и потянулся за пирогом. Мое сердце провалилось в живот. – Хотя я не планировал где-то сидеть. Я тоже очень устал. – Он ухмыльнулся, а меня бросило одновременно в жар и в холод. Ему же самому известно, что произойдет, если мы