— А меня лишила разума черноглазая красотка! — сказал его товарищ.

Солдаты, видимо, не столько занимались обыском, сколько пялили глаза на невесток Хачо. При виде женщины мусульманин легко теряет голову. Но нашлись и такие, которые больше интересовались домашним имуществом Хачо.

— Моя жена мне житья не дает, — вмешался в разговор пожилой солдат, — заладила одно: «Купи большой котел для кипячения молока». Как раз такой котел я видел здесь. Когда мы будем уходить, непременно унесу с собой.

Другой подхватил:

— А я высмотрел красивый коврик. Эх, хорошо отдыхать на таком коврике после сытного обеда и курить наргиле, приготовленное руками красивой женщины.

Пожилой солдат, видимо более набожный, чем его товарищ, возразил:

— На таком коврике лучше всего совершать намаз.

С явной завистью и недоброжелательством один из них сказал:

— Ума не приложу, отчего это у гяуров такие красивые жены… и в придачу такие богатые дома! У меня в доме даже рваного паласа нет, детям спать не на чем. Гяуру положено носить поношенный узкий кушак, чтобы он рвался при каждом вздохе.

Эти слова каждый мусульманин затвердил как поговорку. На Востоке о богатстве и знатности человека судят по тому, какой на нем кушак. Армянин, как и всякий «гяур», по мнению мусульманина, должен быть бедняком и носить узкий, заношенный до дыр кушак. Гяур не вправе иметь красивую жену, потому что все красивое и хорошее должно быть достоянием мусульманина.

Несколько солдат, забравшись в сад Хачо, объедались фруктами, беспощадно ломая ветки деревьев и швыряя наземь незрелые плоды, — словом, вели себя, как свиньи в огороде.

Сердце старика Хачо обливалось кровью при виде этого зрелища, ведь каждое дерево было его детищем.

Понурив седую голову, он прошел через двор. Он вспомнил старую персидскую поговорку: «Если зорапет[46] отнимет у садовника одно яблоко, то его войско выкорчует весь сад». Кто не щадит природу, тот не щадит и человека.

Бедняга Хачо отправился на женскую половину дома, где его снохи были заняты стряпней. В собственном доме он очутился на положении арестанта и вынужден был оказывать гостеприимство своим тюремщикам.

— Что это за люди? Что им надо? Почему они разоряют наш дом? — со слезами на глазах обратилась к нему Сара.

— Бог их знает, — грустно ответил старик и распорядился поскорей подавать обед.

Женщин охватил ужас, они боялись выходить во двор, чтобы не встретиться с солдатами. По тому, как турецкие солдаты беззастенчиво хозяйничали у них в доме, им было ясно, что произошло что-то необычное.

Когда до сыновей Хачо, работавших в поле, дошла весть о том, что в их доме бесчинствуют турецкие солдаты, они вне себя от ярости поспешили домой, но, вместо того чтобы расправиться с солдатами, весь свой гнев обрушили на голову ни в чем не повинного отца. Так рабы, безропотно подчиняясь власти тирана, обращают свой гнев против того, кто осмелился разгневать их владыку. Поэтому и сыновья Хачо обрушились на отца с упреками, обвиняя его в том, что он дал приют таким опасным людям, как Вардан и Салман. Они порывались пойти к офицеру и рассказать ему все, что знали, надеясь этим облегчить свою участь.

— Это ты разрушил наш дом! — попрекали они Хачо.

— Пропади он пропадом, — отвечал старик с волнением, — если в этом доме живут такие недостойные люди, как вы! Я отрекаюсь от вас, раз вы не имеете ни чести, ни самолюбия, ни мужества. Будьте вы прокляты! Своими сыновьями я считаю тех, на кого вы ополчились. И я не очень буду горевать, даже если из-за них потеряю все свое имущество…

Говоря это, старик имел в виду Вардана и Салмана. Слова Хачо еще более распалили его сыновей. Опасаясь, чтобы они сгоряча не совершили безрассудный поступок и не сболтнули лишнего, старик постарался убедить их, что напрасно они так переполошились, что в случае чего офицеру можно «заткнуть глотку взяткой», и добавил, что Томас-эфенди обещал выручить их из беды. Сыновья приутихли. На такого рода людей всегда производят впечатление имена сильных мира сего.

В это время на пороге ода показался Томас-эфенди и крикнул:

— Староста Хачо, распорядись насчет обеда, надо поскорее накормить этих легавых.

— Обед готов, эфенди, — ответил староста, — сейчас подадут.

Один стол накрыли в ода — для офицера и эфенди; другой — во дворе, в тени развесистых деревьев — для солдат. Последние с каждой минутой наглели все больше и больше.

Попадая в дом армянина, турецкий солдат становится привередливым. У него разгорается аппетит, и он требует такие кушанья и напитки, о которых знает лишь понаслышке, а если хозяин дома отвечает ему отказом, он принимается осыпать его бранью. И хотя в доме Хачо была приготовлена обильная еда, сыновья старика сбились с ног, выполняя все приказы наглых гостей.

Офицер и Томас-эфенди обедали в ода вдвоем; старик Хачо не принимал участия в их трапезе, — в знак особого уважения он стоя потчевал их.

Сыновья старика прислуживали солдатам во дворе. Водка и обильные деревенские яства на время умиротворили солдат. Улучив минуту, старик прошел на женскую половину дома и, отозвав Сару в сторону, тихо сказал ей:

— Доченька, возьми ключи и спрячь все ценное; ты ведь знаешь куда.

— Знаю, — ответила бедная женщина, и глаза ее наполнились слезами.

Она поняла, что предосторожность свекра вызвана нависшей над ними бедой.

— Слезами горю не пособить, возьми себя в руки, — продолжал старик, — Нам не раз грозила беда. С божьей помощью все обойдется и на этот раз. Надо только набраться терпения. Спрячь все вещи, а потом отошли всех невесток с детьми к их родным. Сама вместе с Лалой ступай к куму Зако. Побудьте пока у него, а там видно будет.

Одни из невесток Хачо были родом из деревни О…, другие — из соседних деревень, поэтому им нетрудно было на время найти приют у родных. Одна только Сара была уроженкой Баязета, поэтому старик решил отправить ее к куму Зако.

— Вот еще что, Сара, — продолжал старик. — Айрапет, Апо и Вардан еще с утра ушли на поиски Дудукчяна. Они наверняка не знают о том, что здесь произошло, и, вернувшись домой, могут попасть в ловушку. Пошли человека предупредить их. Пусть скроются на время, пока я не дам им знать.

Последние слова совсем доконали бедняжку Сару. Значит, ее дорогому Айрапету угрожает опасность! В чем он виноват, что он сделал?..

Сара была достаточно умна, чтобы проникнуть в тайные замыслы мужа, она все последнее время жила в смутной тревоге.

— А кого послать? — спросила она, вытирая набежавшие слезы.

Вопрос Сары