Ширина штык-ножа двадцать четыре миллиметра! То есть — застрять в данном случае меж ребер противника… да — наверняка застрянет! А потому — там нужно наносить укол именно, как я вам показал — развернув винтовку на девяноста градусов вправо!

— Товарищ капитан! Разрешите обратиться, курсант Амбарцумян! — «ну да… ара — воплощенное соблюдение уставов! Аккуратист!».

— Слушаю Вас, товарищ курсант!

— А зачем… такой штык сделали на новой винтовке? И вообще — зачем новая винтовка?

— Хотя… вот сказал бы — что это мы будем проходить на занятии… Но! Так уж и быть! Вкратце: новая самозарядная винтовка повышает огневую мощь подразделения! А штык… Во-первых — дополнительный функционал придает. А во-вторых… сейчас в большинстве стран — на штатном оружие пехотинца стоит именно съемный штык-нож. Тенденция такая! Так! Все, товарищи курсанты! Продолжаем занятия! На исходный рубеж — шагом марш!

«Так… подбег… до противника — пара метров… переходим на шаг… подшаг. Раз! Отбиваем в сторону палку, изображающую винтовку врага! Два! Укол… девяноста градусов… ага! Провернуть! Приставной шаг назад. Снова вперед — удар прикладом… в район головы! Ну чего… ничего сложного. Просто повторить нужно… как тогда… на занятиях с револьвером… две с половиной тысячи раз! И все — получится! Ф-у-у-х… бля… как же я задолбался… и форма, включая шинель, уже к спине прилипла!».

Почти полгода занятий в училище дали понять Косову, что… некоторый перекос в плане обучения курсантов — все же имеется! Ощутимо больше им давали боевой и физической подготовки, чем прочих знаний. Ощутимо… И вроде бы это и неплохо, ведь именно молодые лейтенанты — то звено, которое должно передавать свои навыки и умения красноармейцам, но… было как-то — не очень!

«Или так руководство училища себе дополнительные «плюшки» зарабатывает? Типа — первые места в огневой и физической — и на регулярной основе! училище постоянно берет… Авторитет среди военных учебных заведений? «В здоровом теле — здоровый дух»?».

Но — нет худа без добра, и Иван с удовлетворением замечал за собой явно выросшую выносливость. Сам он, и ранее-то не отличавшийся хоть сколько-то лишним весом, стал, казалось бы, свитым из каких-то древесных стволов, не толстых, но твердых. Мосластый какой-то стал!

Катька со смехом жаловалась, что — не ущипнуть его нигде. Ухватиться не за что!

Они еще пару раз встречались в доме Глаши. Правда, таких посиделок, как на Октябрьскую пока не получалось. То Косову не вырваться, то Ильичев — в нарядах, а то и сами женщины чем-то плотно заняты. Ну а как? Обе же тоже работают! И у той же Глаши — выходные вовсе могут не совпадать с выходными у Кати. Катрин, как оказалось, работает на одном из складов, откуда обеспечиваются продуктами точки общепита. Оттого и знакомы женщины!

Но! Но! Они, через Ильичева, и его подругу смогли договориться, и Косов дважды, по субботам, после обеда, смог вырваться в увольнение. И пусть сам Степан был в наряде, а хозяйка дома — на работе в своей рюмочной-чебуречной, но кто сказал, что протопить баньку, накрыть какой-никакой стол — не сможет Катя самостоятельно?

Вот они и отдохнули, душой и телом. Женщина притворно ужасалась выносливости и неутомимости Косова, дорвавшегося до женского тепла.

— Я вон… и баньку протопила… и стол — накрыла! А тебе… ой, Ваня! Ну что ты! Ну день-деньской же… мне даже… неудобно! Даже стыдно мне! Ну чего ты… набросился так? Дай я хоть шторы задвину… Все потемнее в комнате будет! — несерьезно отбивалась она от домогательств Косова.

— Катюша… мы — все-все еще успеем! И в баньку сходить… и за стол сесть… посидеть. Только вот… сначала… дай мне тобой насладиться! Ну же… не упрямься!

Косов тискал женское тело, а сам шептал-бормотал ей на ушко всякие… глупости… и нежности. Про то, как он соскучился, как изнемогает… от страсти к ней. Как он… вот — всю-всю обцелует, изомнет! И женщина — таяла!

«Да чего там! Она и сама же хочет. Только вот… поломаться надо! Показать — «янетакая!». Хотя… он же уже знает, что — такая!».

— Вот ты… ненасытный какой! Грубиян, ты, Ваня! Я вот хотела… чтобы с нежностью. А ты — как пес голодный! Хап-хап-хап — полной пастью!

— Катюша! Милая моя! Вот давай я… еще раз — как пес голодный! А потом уже — с нежностью, как ты хочешь…

Через некоторое время, когда они лежали, отдыхали.

«Ох и крикунья она, оказывается! Она и в прошлый-то раз — не молчала. Но сейчас — это — что-то! Скорее всего, в тот раз она все же — стеснялась присутствия Глаши и Степана!».

— О-о-й… и на столе все простыло, наверное! Вот так готовь тебе, заботься! А ты… даже не посмотрел, что там!

— Катюшь! Ну… ты же знаешь, что и посмотрю, и попробую все! Не обижайся! Я вот… тебе подарок небольшой. Чтобы ты не обижалась, за то, что я тебя тогда… обидел, в общем!

Хотя… по внешнему виду Кати — уже было и не похоже, чтобы она обижалась. Она и тогда-то… вполне себе быстро отошла. От шока внезапного анального секса! А сейчас сразу даже и не поняла — о чем он!

И таки да… Стало понятно, что дамочка — работает в торговле! Он, видишь ли, в коммерческом магазине, за приличные деньги парфюмерно-косметический набор ей приобрел… а она — довольно равнодушно к этому! Нет… ну — так-то благодарна, да! Но — не прямо вот — ух как благодарна! Даже… пудра вот — не ее оттенка! А-а-х-х-а…

Косов все же проголодался после двух «походов к снаряду» и быстренько — перекусил, перед баней. А в бане… в бане — он опять упарил Катюшку, до слабых, но сладострастных стонов!

— Ну что же ты за человек такой! Нет что бы… с чувством… этак… неторопливо!

— Тебе не понравилось?

— Понравилось! Очень понравилось… но… как-то помедленнее бы, что ли… Куда торопишься-то?

— Ну как куда… увольнение у меня — до нулей. Но! Глаша же после восьми с работы придет. Или ты — прямо при ней сможешь? — засмеялся Иван.

— Дурак! — пихнула женщина его в бок, — Совсем