Позднее улица, проходившая через дачу Лопухина, стала также называться Лопухинской (ныне улица Академика Павлова).

Далее дача принадлежала председателю Государственного Совета Виктору Павловичу Кочубею, затем главе Санкт-Петербургской лесной биржи Василию Федуловичу Громову. Именно для Громова архитектор Георгий Иванович Винтергальтер построил здесь двухэтажный загородный дачный дом. Архитектор и художник Алексей Максимович Горностаев возвёл несколько оранжерей. Здесь были устроены фонтаны, беседки, гроты, висячие мостики над прудами и протоками. Особенно интересен был «кавказский» мостик. Из трёх мостов ныне сохранилось два.

У пруда была выложена каменная терраса с лестницей.

Когда Лопухинским садом владел купец и меценат Василий Федулович Громов, это место называли «райским уголком». Страстный садовод Василий Громов, бывший одним из учредителей Российского общества садоводов, поручил перепланировку Лопухинского сада Евгению Одинцову. Одинцов, в 1860 году заступивший на пост главного садовника Санкт-Петербурга, был автором сквера на Исаакиевской площади.

Вид на Ботанический сад (Аптекарская набережная, Аптекарский проспект)

Здесь были устроены живописные гроты, висячие мостики над протоками, а на берегу пруда выстроили павильон для музыкантов. В Лопухинском саду играл оркестр Кавалергардского полка, итальянец Кавальярди показывал «опыты увеселительной физики и египетской магии», пели басы из московского хора цыган, выступали и артисты Мариинского театра. На даче Громова жили неимущие студенты консерватории, а всем посетителям его сада, по распоряжению радушного хозяина, подавались бесплатные ватрушки, бутерброды и предлагался «букет для дамы».

В 1849 году ближе к проспекту была построена вилла «Монплезир». На берегу пруда появился павильон для музыкантов.

После смерти Громова участок менял своих владельцев, но оставался в прежних границах.

Сад известен тем, что очень часто становился местом встреч, которые ну никак с точки зрения здравой логики не могли произойти. А вот здесь – случаются. Это удивительное свойство объясняют разными причинами. Начиная с того, что в Александровскую эпоху обитатели особняков чрезмерно увлекались спиритизмом и с тех пор по острову бродит несметное количество неприкаянных душ. И заканчивая тем, что всё натворили таинственные машины учёных мужей, которые любили поэкспериментировать в стенах Электротехнического института имени императора Александра III или в Институте экспериментальной медицины. Но ни одна из версий не является убедительной. И странные встречи, невзирая на поиски материалистических причин, продолжают происходить. Не исключено, что тут не обходится без «графского проказника».

В Ботаническом саду (оранжерея)

К Лопухинскому саду примыкает территория Института экспериментальной медицины. Это научное учреждение было основано в 1890 году как русский ответ парижскому Институту Пастера и немецкому Институту Коха. Здесь боролись с бешенством, чумой, холерой и прочими бичами человечества. Микро-биология в те времена была абсолютно авангардной и очень модной наукой. Сохранилось главное здание института, построенное в 1892 году. В прелестном маленьком здании библиотеки, украшенном майоликовым порталом с изображением вещих птиц – Сирина и Алконоста, хранится погребальная урна с прахом врача В. Турчиновича-Вышниковича, погибшего при экспериментах с бациллой чумы в «Чумном форте» Кронштадта.

Налево от главного здания – скульптура знаменитой собаки Ивана Петровича Павлова. Нобелевский лауреат, убивший в ходе экспериментов сотни «друзей человека», инициировал установку памятника, отмечающего заслуги лабораторных собак перед человечеством. На высоком пьедестале – бронзовый доберман-пинчер, по периметру – головы овчарки, гончей, сеттера, борзой, бульдога, ищейки, шпица и дворняги, из открытых пастей которых льются водяные струи. Под ними четыре барельефа, посвященные открытиям, на которые Ивана Петровича натолкнули подопытные собаки.

Кроме того, в институте можно увидеть фонтан работы Николая Евгеньевича Лансере (в гранитную чашу вода изливается из четырёх змей), фонтан-поилку для собак и знаменитую «Башню молчания», где Павлов исследовал высшую нервную деятельность человека, что требует сосредоточенности и покоя.

Петровский остров

Третий по величине среди островов Петроградской стороны (после Петроградского и Аптекарского), Петровский остров начал заселяться петербуржцами значительно позже, чем его «соседи».

Историческая справка

Своё имя Петровский остров получил в честь основателя Северной столицы. А до того, как у Петра I возникла идея заложить в дельте Невы город, этот остров назывался Столбовым.

Река Ждановка в начале XVIII века называлась Болотным протоком. Позже в документах именовалась Никольской речкой (по приделу соседней церкви Успения), Петровкой (от Петровского острова). В последней трети XVIII века землю на Петровском острове по берегу реки (от её начала до современного Мало-Петровского моста) купили «учёные мастера» братья Иван и Николай Ждановы, построившие на этом участке «химико-аптекарский завод». По их фамилии с 1778 году река стала называться Ждановкой.

При Петре I на острове находилось лишь несколько временных построек и небольших домиков, в которых жили придворные шуты. Шуты обитали здесь до конца 1740 года. В ноябре 1740 года вместо Бирона регентом при младенце Иоанне Антоновиче стала его мать – Анна Леопольдовна. Она вступила в права регентства с титулом «благоверная государыня великая княгиня Анна, правительница всея России».

Шуты при царском дворе (народная лубочная картинка)

В первый же день своего правления Анна Леопольдовна и уволила всех придворных шутов, «наградив их приличными подарками». С того времени официальное звание «придворный шут» при дворе русских императоров было упразднено. А дома на острове опустели.

На этом острове пытались выращивать оленей, за которыми присматривала группа ненцев, селившихся в маленьких юртах. Олени использовались на различных придворных мероприятиях.

На острове у Петра I был небольшой деревянный дворец, однако царь посещал его достаточно редко. А вот Екатерина II любила бывать на Петровском острове, останавливаясь в бывшем дворце Петра I, который по её распоряжению был отстроен заново. Она также приказала выкопать перед дворцом искусственные «рыбные пруды», в которые запустили её любимую рыбу – стерлядь.

Но в 1912 году Петровский дворец сгорел, однако большинство хранившихся в нем старинных вещей удалось спасти из огня. «Санкт-Петербургские ведомости» писали: «Клокочущее разъярённое огненное море не пожалело святыни; от домика Петра остались одни обугленные бревна и почерневшие груды развалившихся печей. Полки пожарных, несмотря на энергичную работу, не смогли отстоять исторического домика».

Из петровского дворца городовым удалось вынести почти все, кроме кровати шута Балакирева. Вместе с дворцом сгорел целый квартал – в огне погибли лесная биржа, казармы пограничной стражи и ещё 46 жилых домов.

Только ближе к середине XIX века на Петровском острове начали появляться жилые дома, но их было не слишком много.

С конца XIX века Петровский приобрёл известность благодаря открытию здесь удивительного заведения. Актриса Александринского театра