– А… Так это местные кошки, что ли? Разумные?

– Ну, они не совсем кошки. Ходят как мы, прямо, за те несколько сотен лет, что живут с людьми, сильно развились. Но вот с кошками, террянскими кошками, у них общего мало. Лица-мордочки, шёрстка мягкая по телу, и всё. А произошли они от местных тигровых. Есть там такие хищники.

– Понятно…А терраклон?

– Терраклон это планета, по основным показателям схожая с Террой больше чем на семьдесят процентов. А почему карантин, не знаю. Не интересовался особо.

– А разобраться с причиной карантина не могут? Ведь не просто же так его объявили? Или это все очень секретно?

– Разобраться? Как я понимаю, проблема в самой Альфе. Терра не станет бомбить населённую планету, если есть другие варианты.

Память… память штука подлая. Инге разбередила старую рану. Какую? Психологическую. Я вспомнил… Нет, не то, что я забыл, но то, что хотел бы забыть. Я вспомнил космос. Вообще я его люблю, но каждый прыжок в скафе для меня как удар по… ну вы поняли думаю, по чему. Вы никогда не оказывались в каком-нибудь глухом месте в скафандре, без шансов даже подать сигнал вызова? Когда мощности передатчика хватает даже не на световые секунды, а на миллисекунды? Когда ты знаешь, что вокруг полно людей, но они тебя не слышат? А батареи садятся, и звук приёмника всё тише, а дышать становится всё труднее из-за того, что в баллонах давно пусто, а последний оставшийся картридж исчерпал свой лимит и сейчас медленно рассыпается в прах, выдавая от силы десять процентов кислорода в смесь? Попробуйте – поймёте…

К счастью, зашёл Грегори, довольный и бодрый.

– Так, наше дело – зачистить всё тут. Взять языков и образцы. Гости разберутся с Оком в космосе. Собирайтесь.

– Да всё готово, – я помог одеться Инге, сам оделся, ещё раз всё проверил и не удержался: – Ты как бойцовая черепаха выглядишь!

– Да ну тебя!

Инге покрутилась на месте, помахала руками, рожицу скорчила недовольную:

– А как тут двигаться вообще? Как-то странно я себя во всём этом чувствую…

– Странно ты себя чувствовать будешь, когда заряд из плазмотрона поймаешь без брони. Странно, но недолго, – отрезал Грегори. Понятно, лейтенант уже весь в деле, и на хиханьки-хаханьки не настроен.

– Да я что, я понимаю…

– Всё, бойцы, грузимся.

Выдвинулись мы быстро, нарушали, конечно, но в рамках приличия. Вошли в сектор Псы, по краю зашли, со стороны заводской зоны. Судя по всему, лейтенант и Влад своих людей уже по местам расставили, дело за нами было. Грамотно. Когда стая флаеров подваливает к границе сектора, даже полный лох поймёт, что к чему. Так что потихоньку, незаметно – это правильно, тем более что время нас особо не поджимало.

Пока едем, Грегори нас инструктировал. Хотя какой тут инструктаж, при том, что непонятно, что мы делать будем!

– Значит так, вы просто смотрите и контролируете выполнение соглашения. Под руку не лезть. Тем более – вперёд. Тебя, сержант, это в первую очередь касается.

– А я-то что? Тогда просто так получилось… Да это вообще не я был, – я скорчил жалобную физиономию. Было дело, мы с парнями как-то рванули вперёд на помощь Грегори и его ребятам. Вот там-то нас едва и не положили. Всех.

– Ладно, – он улыбнулся. – Вы нас тогда спасли, но в этот раз так не делай. Инге, вас это тоже касается.

– Ага. Я не специалист. У меня вообще может быть свой «вперёд» получится. В смысле, буду прикрывать по-своему… Запуталась совсем.

– Вот этого я и боюсь, – ухмыльнулся Грегори.

Наконец добрались до места. Грегори посадил флаер, и дальше пошли пешком. Пришлось немного поплутать и походить по лестницам, но в итоге Грегори вывел нас на крышу очередного не то цеха, не то ангара, недалеко от складского комплекса, который заодно был штаб-квартирой Псы. Нравились ему такие промышленные пейзажи, уж не знаю, почему. Бешеный был долгожителем среди боссов, держал свой сектор даже дольше, чем мистер Харт. Но всему рано или поздно приходит конец, вот и Бешеный Псы, похоже, сегодня кончится.

– Значит так, пока мы не войдём внутрь, никуда не лезть. Даже если придётся уходить с крыши, в склады ни шагу. Зайдём, тогда можно, – Грегори мотнул головой в сторону, и я присвистнул. – Ему не мешать.

Чего свистел? Снайпера увидел. В незнакомой чёрной броне, но это детали. Главное, на сошки он ставил тяжёлую гаусс-винтовку. Только вот я не успел разобрать, что это, «Шило» или «Пила». Парень занял позицию в сторонке, не обращая на нас внимания. Устроился поудобнее, откинул защитный щиток с лица, прильнул к прицелу. Грегори отошёл на противоположный край здания, и, на мгновение замерев, просто прыгнул вниз.

Инге ойкнула.

– Пижон, – только и сказал я. Грег любил красивые жесты и позы, правда, хорошо знал, когда можно себе такое позволить, а когда – нет. Если ты в боевой броне с амортизаторами, почему бы не использовать самый простой способ спуститься вниз? Что? Нет, конечно, частоту боевого коммуникатора он нам ещё во флаере слил, так что на произвол судьбы нас не кинули.

Маша Михайлова

Маша знала: все считают, что она увлечена шефом. И она не отрицала: в принципе, так всё и было, вот только увлеклась она Матвеевым не в том смысле, который обычно вкладывают в эти слова. Ну, почти не в том.

Поначалу нынешний временный руководитель сектора, тогда ещё старший учебной группы, её не очень-то заинтересовал, скорее, наоборот. Если честно, он ей вообще не понравился: этакий картинный красавчик, да к тому же ещё, похоже, карьерист и выскочка. Он был почти ровесником остальных, но держался, словно был минимум лет на двадцать старше и опытнее. И начальство к нему относилось немножечко не так, как к остальным. Нет, никакого откровенного протекционизма, но что-то такое чувствовалось. И симпатий к Матвееву не прибавляло.

Всё изменилось, когда они с ребятами после лекций зашли в чайную – посидеть, отдохнуть и поболтать. Каким-то образом разговор зашёл о фильмах, и Сашка прошёлся по адресу Сергея: мол, с его личиком Матвееву надо в кино сниматься, а не преступников ловить. Маша тогда фыркнула – и задумалась. Она не могла отследить ассоциации, но в голове всплыло слово «пластика». И она внезапно поняла, что красивое, почти идеально лицо Сергея было результатом работы хирургов. Очень качественной, но – типовой. Эта красивость никак не могла возникнуть в ходе модельной и уж тем более авторской пластики. Стандартная операция, стандартный подход. Значит – за государственный счёт. Но зачем делать такую операцию молодому парню? Не регенерацию, что элементарно просто, а полную пластику? Ответ был один: слишком тяжёлые травмы плюс повреждённый генокод, комбинация, с которой регенератор просто не справится. Значит, скорее всего – радиационный ожог. Но где и как Матвеев сумел заполучить такое? Маша даже пыталась найти информацию о техногенных катастрофах за последние несколько лет, но кроме всем известной и по пунктам разобранной на курсах диверсии на «Энергии-Си», ничего подходящего не отыскала. Но в это время Сергей был слушателем Академии МУКБОПа Южного сектора. Значит – отпадает.