Просмотр фотографий занял больше часа, после чего Элиза призналась, что это было для нее сущим удовольствием, и заторопилась домой. Но миссис Брэдли быстро выставила на стол графин с портвейном, еще один с хересом и коробку печенья. Портвейн слегка развязал Элизе язык, и она неожиданно произнесла:

— Знаете, мадам, с этой морковью все как-то странно. Не скажу, что мисс Белла силком затолкала ее хозяйке в рот, но все равно очень подозрительно.

— Да, если учесть, что раньше она никогда ее не ела, это выглядит странным, хотя у больных появляются всякие причуды.

— Но ведь не так уж она болела, мадам. Доктор тогда сказал, что она поправится. И она была вполне в своем уме, голова у нее работала, и никаких странностей ожидать не приходилось. Да, женщины чудят, когда они в положении, и вкусы у них меняются. Я помню, моя сестра ничего не хотела есть, кроме утиных яиц, хотя раньше к ним даже не притрагивалась. Мы прямо с ног сбивались, чтобы их достать, жили-то мы тогда в Лондоне! Такая несъедобная дрянь! Терпеть их не могу! Я ей так и сказала: странно, что ребенок не родился с перепонками между пальцев. И что самое смешное, парень потом стал чемпионом по плаванию. Так что ничего не проходит даром, верно, мадам?

— Да, действительно, — вежливо подтвердила миссис Брэдли.

На следующий день она позвонила доктору — ее служанка жаловалась на боль в горле. Тот прослышал об ученой даме и жаждал с нею познакомиться. Поскольку слуг в доме не было, дверь ему открыла сама миссис Брэдли.

— А, доктор! — приветствовала она его.

— Да, он самый, — подтвердил тот.

Потом, осмотрев больную и выписав ей лекарства, он остался немного поболтать, признавшись, что летом в деревне у него не так много работы и масса свободного времени.

— Я уже здесь сто лет не был. Последний раз приезжал, когда Элиза воткнула себе вилы в ногу. Это случилось на Пасху два года назад. А перед этим… Только один раз, когда старая дама подавилась морковью. Я тогда только что приехал в эти места и не знал здесь ни единой души. Меня вызвала Элиза после того, как ее хозяйка упала на пол. Кажется, споткнулась. Подробностей уже не помню. Да они и не важны, потому что вскоре она пошла на поправку. Удивительная жизнестойкость, особенно если учесть ее возраст. Не знаю, как ей удалось выкарабкаться, но она выжила. Я тогда был просто поражен. А потом случилась эта история с тертой морковью.

— Да, я слышала об этом от мисс Ходж. Сейчас я снимаю у нее дом. Вчера она приходила ко мне на чай и много чего рассказала. Похоже, это была какая-то внезапная причуда. Ведь ваша пациентка никогда не ела сырую морковь, а тут вдруг у нее возникла столь странная идея.

— Или эта идея возникла у кого-то другого, — произнес доктор.

Встретив быстрый взгляд миссис Брэдли, он пожал плечами.

— Да, я это допускаю. Осмелюсь предположить, что старую даму убили. Но доказать я этого не мог. Никаких признаков насилия, никаких причин смерти, кроме самой очевидной — подавилась морковью. А доктора, которые подозревают убийство, не слишком популярны, как вам, вероятно, известно. Нет, доказательств никаких не было, а людей этих я не знал, и нарываться на неприятность мне совсем не хотелось. Племянница поняла, что я что-то заподозрил, и прямо мне об этом заявила. Сама она оставалась вне подозрения, а подозревать в убийстве старую Элизу — совсем уж несусветная глупость. Оставалась лишь та супружеская пара. Но там было не за что зацепиться, поэтому я и констатировал смерть. Думаю, любой на моем месте поступил бы точно так же. И все же я поразился, когда прочитал в газете об аресте племянницы по обвинению в убийстве кузена.

— Правда? — переспросила миссис Брэдли.

— Похоже, доктор что-то заподозрил? — напрямик спросила она Элизу Ходж при следующей встрече.

— Неужели? Бедная девочка. Надеюсь, ничего серьезного?

— Я говорю о тертой моркови, — пояснила миссис Брэдли.

Однако лицо старой служанки осталось непроницаемым, только в глазах мелькнула озабоченность.

— Вы правы, мадам, — согласилась она. — Я помню, он задал мне кучу вопросов, я даже удивилась.

— И какие вопросы он вам задавал?

— Кто ей дал эту морковь.

— А вы не смогли ответить.

— Мисс Белла сказала, что ходила в деревню за покупками, а мистер Том с женой уверяли, что пошли прогуляться по берегу моря. Получается, что дала я, больше просто некому, — ответила старая служанка, и лицо ее словно одеревенело.

— Так это были вы?

— Могли бы и не спрашивать, мадам. Вы-то знаете, что это была не я.

— Да, даже доктор в этом уверен. Но раз уж возник такой вопрос, мисс Ходж, мне бы хотелось узнать, что вы думаете на самом деле. Если, конечно, это не слишком вас расстроит.

— Не хочу порочить умерших, но скажу вам прямо: один из них никуда не выходил. Во всяком случае, я так считаю. Мистер Том, да, он выходил, и я видела, как мелькнуло синее платье его жены, а может, мисс Беллы, у нее тоже было синее платье. Но в комнате мисс Беллы работала швейная машинка — она попросила ее у меня, чтобы расставить себе фартук, один из моих запасных.

— И это она натерла морковь на терке для мускатного ореха.

— Похоже, что она, но я все-таки не уверена. Хотя она и взяла у меня терку, но как она терла морковь, я не видела. Однако, когда я потом ее мыла, на ней и вправду была морковь. А что до отлучки в магазин в то самое время, когда умерла ее тетушка, то я просто поверила мисс Белле на слово.

— Возможно, она натерла морковь и принесла ее своей тетке, чтобы та съела ее сама, — предположила миссис Брэдли. — Именно так она написала в дневнике.

— Может, и так, мадам. Не могу вам сказать. Просто странно, раз уж хозяйке так захотелось тертой морковки, почему она не попросила меня? А мисс Белла, когда просила терку, ничуть не скрывала, что для моркови.

— А не любила ли ваша хозяйка что-либо еще, что издали могло быть похоже на тертую морковь?

— Разве что гороховый пудинг, да ведь он не так чтобы очень похож. Вы думаете, мисс Белла считала, что морковь пойдет ее тетке на пользу и даже не спросила, хочет она ее или нет? Не знаю, мадам. Одно скажу: уж как я радовалась, когда мисс Беллу оправдали за мистера Тома, а она взяла да и покончила с собой.

— Покончила с собой? — с интересом переспросила миссис Брэдли, горя желанием разузнать подробности.

— Да, мадам. Мисс Белла сняла маленький домик в деревне, довольно далеко отсюда, чтобы оправиться после суда и всего, что ей пришлось пережить. Но какие-то злые люди продолжали ее обвинять и разнесли эти сплетни по всей деревне. Перед смертью она оставила записку, где написала, что покончила с собой как раз из-за этих сплетен. И эта записка попала к следователю.

— О господи! Какая ужасная история! И как же она покончила с собой? Утопилась?