— Чего смотреть-то? Боеприпасы почти закончились. Нас три старых калеки, молодой французский пострел да черножопые бабы. Вот и все войско. Как пить дать, возьмут на абордаж. И где наш английский союзник? Вот они и показали свою британскую подлость! Сбежали, как трусливые зайцы, а туда же, льва намалевали на гербе.

К их разговору присоединился Худойконь. Казак уже оценил обстановку и покачал головой.

— И откуда они только взялись? Цельная армада! Ведь на островке не было и шести лодок, а азиатов, дай бог, три десятка! А тут их целая тьма!

Сергей пояснил атаману, как, по предположению Ипполита, организованы слаженные действия нескольких шаек местных пиратов.

— Ловкие шельмы! — восхитился атаман. — Вот ворочусь домой, соберу ватагу казачков, приплыву в здешние края и покажу им, почем фунт лиха.

Ипполит еще раз посмотрел за корму и, указав в сторону пиратского островка дымящейся трубкой, решительно произнес:

— Посмотрите, с той стороны на небе все черно и ветер крепчает. Он как раз дует нам в спину. Наш корабль может спасти только сильный шторм! Посмотрите на сгущающиеся тучи! Если они принесут бурю, то мы выкрутимся из создавшегося положения. Шквальный ветер сметет их легкие суденышки, и мы оторвемся от погони. Но нужен попутный ветер ураганной силы! Давайте, друзья, помолимся, попросим Бога об этом.

Моряки встали на колени, быстро прошептали каждый свою молитву и вновь поднялись на ноги. Степанов поручил управление штурвалом Сергею, а сам вместе с казаком пошел разбираться с парусами. Ипполит решил лично заняться этим делом и попытаться добавить корвету немного скорости.

Туча, повисшая над морем, постепенно становилась все больше и темнее. Порывы ветра усиливались, паруса то надувались до предела, то ненадолго обвисали дряблыми тряпками. Когда они начинали угрожающе потрескивать, ротмистр слегка стравливал их шкотами, ослабевая натяжение. Море и небо стали серыми, волны поднялись над морем огромными водяными холмами, и несколько буревестников качались на них.

Ипполит побаивался, что ветхие снасти не выдержат, а видавшая виды парусина лопнет. Ему не хватало как минимум десятка умелых моряков, чтобы ловко справляться с парусным хозяйством корвета. Правда, будь они, эти матросы, под рукой, то разговор о бегстве даже и не ставился бы — отбились бы в рукопашном бою.

Китайцы медленно, но неотвратимо приближались, потому что крепчающий ветер подгонял их суденышки в сторону парусника. Расстояние до преследующих «Кукарачу» пиратов за кормой составляло около мили, на флангах чуть больше. На корабль обрушился проливной дождь, который вскоре перешел в непрерывный хлесткий ливень. Пенящиеся волны захлестывали корабль и перекатывались через палубу, угрожая смыть в море членов команды. Судно время от времени зачерпывало воду с подветренной стороны. Мачты накренились и подозрительно трещали. Гийом укрыл перепуганных женщин в каюте, а сам привязал себя к бизань-мачте, чтобы не унесло в море.

Преследующим корвет китайцам тоже приходилось не сладко. Внезапно один из сампанов подбросило набежавшей волной, он, перевернувшись на бок, зачерпнул бортом много воды и мгновенно ушел на дно, следом за ним исчез другой. Бушующая стихия топила лодки вместе с экипажами, как будто их и не было.

Внезапно налетевший порыв шквального ветра оборвал два паруса на грот-мачте «Кукарачи», а половина самой мачты с треском и грохотом рухнула вниз. Парусина и обрывки канатов трепетали на ветру, а части сложной деревянной конструкции скребли о доски палубы. Ипполит слегка ослабил оставшиеся прямоугольные и косые паруса, опасаясь потерять и их тоже. Скорость корвета резко упала.

Понимая, что на утлых суденышках в бурном море им не спастись, ближайшие к борту «Кукарачи» пираты дружно повели свои сампаны на абордаж. Они набросили на оба борта веревки с крюками и стали подтягиваться по ним, стараясь забраться на палубу. Кузьма обрубал саблей веревки по правому борту, а Степанов очищал левый, но на смену перерезанным веревкам тут же появлялось множество других.

Вскоре на корабль сумел забраться первый захватчик. Худойконь его вовремя заметил, бросился навстречу и буквально разрубил тело пирата пополам одним мощным ударом. Со следующим разбойником пришлось повозиться немного дольше, азиат пал под ударами рассвирепевшего атамана, но за время боя на судно проникли уже два новых захватчика.

Гийом отвязался от мачты, кинулся на помощь казаку, но камень, метко брошенный из пращи, попал в спину юнги и сбил его с ног. Сергей намертво закрепил канатом штурвал и, вооружившись двумя клинками, бросился на выручку попавшему в беду казаку.

— Ну, держись, тайцы-китайцы! Сейчас отомщу за мои страдания!

Полковник и атаман, переглянувшись, распределили между собой, с каким из разбойников кому сражаться, и быстро разделались с китаезами. Однако на незащищенный бак уже проникла новая группа захватчиков, перебравшихся по веревкам из очередной причалившей к корвету пиратской лодки.

Кузьма ревел как разъяренный медведь, нанося удары обеими руками и отражая ответные выпады агрессоров.

— На, вот тебе! Получай! Страшно? Умри, узкоглазый!

Ипполит сражался молча и сосредоточенно. Фехтовать он умел никак не хуже чем атаман, но запас сил у ротмистра был заметно меньше, все-таки годы давали о себе знать. Он лихо срубил показавшуюся из-за борта голову пирата, затем ловким ударом лишил обеих кистей рук второго зацепившегося за поручни врага. А вот третий азиат, прежде чем свалиться за борт, успел метнуть дротик и попал Степанову в левое бедро. Старик обломил древко и, не вынимая наконечника, превозмогая мучительную боль, медленно пошел дальше. Теперь он сильно хромал, из раны сочилась кровь, но ротмистр все равно не оставил поле боя и ринулся на первого попавшего на его пути азиата.

Вскоре пираты вовсю хозяйничали на палубе. Один за другим они проникали в трюм со стороны бака, пытаясь обойти защитников корабля и выйти к ним с кормы. Замысел их был понятен: ударить с тыла и порубить в капусту! Строганов выстрелил из двух пистолетов, и два разбойника упали, корчась и истекая кровью. Силы защитников судна и нападавших были не равны. Опытная и натренированная сотнями сражений абордажная команда морских разбойников постепенно брала верх над экипажем корвета и завоевывала все большее пространство. Казалось, сама стихия пыталась помочь справедливому делу, порыв ветра вдруг швырнул корабль влево, он резко накренился и потопил еще два подобравшихся к судну сампана вместе с их экипажами.

— Граф! Спускай в море свой тримаран! — заглушая шторм, прокричал Степанов полковнику. — Уводи женщин к лодкам, мы задержим пиратов! Уходи, друг! Прощай!

— Забери и юнгу! — рявкнул прямо над ухом Сергея атаман Худойконь.

Он получил тяжелое ранение в грудь и от боли, как раненый зверь, стал еще злее и опаснее для противника. Шансов выжить без хорошей медицины у казака не было никаких. А где ее найдешь в открытом океане вдали от цивилизации!

— Не поминай лихом! Прощевай! — И казак подтолкнул полковника к корме.