– Ой да помолчите, Верн, – сказала Элоди, уже вполне освоившись с драконом в своей гостиной-кухне-спальне. – Боди все еще восстанавливается.

– Да, Верн, – воодушевился, получив поддержку, Ирвин. – Не все же могут принимать ванну во фритюре.

– Ауч, – подал голос Пшик. – Подкололи, шеф.

Верн изо всех сил постарался удержать невозмутимое лицо.

– Закройся, кладезь мудрости. Мы еще не выбрались из болота. Будешь шутить и изгаляться, когда я окажусь в безопасности в Мексике.

– Вообще-то, не в Мексике, – вмешался Боди. – В планах была Колумбия. Мексика для тебя вообще сейчас ни хрена не стоит, простите мой французский, мисс Элоди.

И будь все проклято, но Элоди покраснела.

– Я могу простить вам сейчас все, что угодно, Бо.

– Бо? – оживился Пшик, – а вы уже перешли к уменьшительно-ласкательным?

Верн хлопнул его по колену.

– Мой тебе совет, малец: купи шумоподавляющие наушники или получишь травму на всю оставшуюся жизнь.

Пшик заерзал. Он уже не был ребенком во многих смыслах, но когда речь идет о маминых шашнях – маленькими становятся все.

– Колумбия, шеф, – произнес он, возвращая разговор в безопасное русло. – Потому что я нашел видео. Я несколько дней искал по «достопримечательности драконы», но попадалась только херня. А потом попробовал поискать «горгулью».

– Черт побери! – воскликнул Верн. – Горгульи даже не настоящие существа. Они статуи. Чтобы увидеть горгулью, надо просто поехать в Новый Орлеан и глаза разуть, и все, и все.

– Как бы там ни было, с тех пор, как партизаны подостыли, все больше и больше туристов едут в джунгли смотреть Затерянный город.

– Ла Сьюдад-Пердида, – произнесла Элоди, с сильным акцентом, специально для Боди.

– Мам, ну хватит, а! – возмутился Пшик. – Я тут работаю.

– Прости, сынок, – извинилась Элоди.

– Больше туристов – больше видео. В прошлом году появилось вот это.

Пшик выстучал что-то в телефоне и разок провел по экрану, выводя ролик с Ютуба. Изображение было темным и дрожащим, но показывало, как что-то рептилиеподобное метнулось в сторону деревьев. Что-то большое, с головой в форме наковальни.

Верн выпрямился в кресле.

– Может быть.

Пшик прокрутил еще раз.

– Возможно.

– Возможно, что херня, – сказал Боди.

– Именно, – ответил Верн. – Но выбора у меня все равно нет.

«Мне все равно надо улететь, – подумал он. – Так почему бы, черт дери, не отправиться с целью?»

Верн был более чем взволнован. Он не искал своих уже долгое время и знал, что его скорее всего ждет жестокое падение со скалы разочарований. И все же…

– Ага, – сказал он. – Агась, лады. Так что, когда я отправляюсь?

– На следующей неделе, – ответил Боди, – если готов лететь.

– Да твою ж мать, Грин Дэй, – огрызнулся Верн. – Я рожден летать.

Пшик рассчитывал, что за неделю-то подберет нужные слова, но уже через пару дней ситуация обострилась. Боди получил по внутренним каналам известия, что драконью шкуру проверили на огнеупорность, и ФБР высылает еще двадцать агентов – прямо ковровое бомбометание своими людьми устроили. Так что новоиспеченный констебль решил ускорить отлет. В результате, отправление было перенесено на ту же ночь. Поэтому Пшик и Верн сидели на борту «Зодиака» в пятистах метрах от охраняемого заповедника Пас-а-Лутр в заливе Гарден-Айленд. Верн был закутан в толстовку с эмблемой «Пеликанов» на три размера больше и капюшон, так что любой проплывающий мимо запоздалый рыбак не обратил бы на него внимания.

– Помнишь тот пень перед хижиной, который смахивает на Дэнни ДеВито?

Пшик засмеялся.

– Помню, стремный такой. Дэнни, мать его, ДеВито. Люблю этого парня.

– Конечно. Кто ж его не любит. Самый смешной хрен во всем мире.

Пшик чувствовал, что дело тут не просто в приятном воспоминании об актере.

– Так а что там с пнем?

– Присмотрись к нему.

– Вашу ж мать, шеф. Вы мне еще и работу подкидываете? Я думал, мне в школу надо ходить.

– Надо. Потом в колледж. То, что под пнем, все обеспечит. Вдруг захочешь слегка приукрасить дом – внимание не привлекай, но малость кабельного не повредит. Может, даже широкополосный доступ. И ради всего святого, диван.

– Новая приставка? – спросил Пшик.

– Макбук, – поправил Верн. – И занимайся в перерывах между играми. Я не хочу, чтоб золотые слитки пропали даром. Конфедераты с таким трудом с ними расстались. Отдавай их Боди по одному. Он выбьет по хорошей цене.

– Под пнем ДеВито, да?

– Ага. На цепи.

Они сидели под небом насыщенного синего цвета, усеянным особенно яркими россыпями звезд, трепались о пустяках, не переходя к серьезным темам. «Зодиак» покачивался на якоре, что напомнило Верну недавнюю надувную лодку.

– Помнишь лодку Хука, малец?

Пшик был рад зацепиться:

– Помню ли? Шеф, чтоб вас, я едва успел зад за борт вынести, как вы ее взорвали.

– А у тебя от всего происходящего травмы не случится?

– До сих пор же не случилось, – ответил Пшик. – Может, позже. Тогда у меня будет депрессия и все такое.

– Бум, – хмыкнул Верн. – Я поджег этого сосунка прямо там.

Пшик чувствовал неловкость из-за грядущего прощания, но не мог придумать, с какой бы стороны подступиться.

Верн, по всему, чувствовал себя так же, поэтому произнес:

– Нам же не нужно страдать всякой прощальной ерундой, потому что мы знаем, что к чему, так, малец?

– Так, – кивнул Пшик.

– Мы с тобой, пацан, спасли друг другу шкуры. И так будет всегда.

– Конечно, шеф, – сказал Пшик.

Верн как будто пытался подобрать слова.

– И знаешь, вся эта тема, мол, шеф и малец. Может, так было в самом начале, но сейчас все изменилось. Теперь все по-другому. Такого еще никогда не случалось.

Прозвучало очень путанно, но суть Пшик уловил.

– Я пытаюсь сказать, пацан, держись пути и никуда не сворачивай. Понял?

– Понял, – ответил тот. – Всегда только вперед. Я потрачу ваше золото с умом и отчитаюсь за каждый слиток, когда вы вернетесь. И если я понадоблюсь…

– Я посигналю, – сказал Верн. – Рассчитывай.

Пшик оглядел небо.

– Ничего пока не вижу. Он уже должен быть здесь.

– Как всегда, задержки, – ответил Верн. – Ты когда-нибудь видел, чтобы самолет вылетел вовремя? Даже с наркотой?