Не станем описывать те дни. Отметим, что у товарища Тиуновой была отдельная палата и её лечением занимались лучшие психиатры Ленинграда. В начале мая Ирина Анатольевна вышла из больницы и уехала с Антониной и её двумя детьми в деревню к её родителям. Антонина справедливо рассудила, что природа, свежий воздух, насыщенный ионами озона, фитонцидами от хвойного леса, оторванность от городских благ и забот лучше самых дорогих лекарств помогут Ирине Анатольевне обрести прежнюю форму.

Товарищ Тиунова продолжала оставаться начальником Управления и исправно получала зарплату.

Дойка коровы Звездочки так развили мои руки, что я, пожалуй, теперь могу пятаки гнуть. Антонина побыла дома неделю и потом, сославшись на то, что у неё много работы на заводе – она теперь работает нормировщицей, – уехала в Ленинград. Работа работой, но, думается мне, не одна работа позвала подругу в город. Мигель ждет.

Деревня Черняковичи довольно большая, домов сорок, есть тут и продуктовая лавка, но в основном народ пробавляется подворьем. Если же приспичит купить чего-нибудь такого, чего не найдешь лавке, то едут в райцентр. Езды до Пскова на машине от силы два часа.

Маму Антонины родители окрестили довольно странно для деревни – Клара. Наверное, они тоже были настроены «революционно» и назвали дочку в честь Клары Цеткиной. Но это только мои предположения. Было Кларе Ивановне пятьдесят шесть лет, но тяжкий крестьянский труд, военное лихолетье, скудость питания сыграли свою роль, и была она хворой. Поэтому моя помощь, пускай и малая, в ведении хозяйства для неё была даром Божьим. Это её выражение.

Очень хорошо помню тот день: шестое июня, суббота. Народ топит бани, это дело полностью в руках мужчин. Их жены – тут жен кличут просто – бабы – стряпают. Нам с Кларой Ивановной баню не осилить. Не потому, что я не смогла бы натаскать воды – не умею я топить баню. Домашнюю печь – и ту я разжигаю с трудом. Она у меня, прежде чем разгорится, надымит так, что впору все окна открывать. А так хочется попариться.

– А ты, девушка, – я уже привыкла к такому обращению и не обижаюсь, – сходи к Петру. У него байня самая лучшая в деревне. Жару хватит.

– Неудобно.

– Неудобно писать, не сняв портки, – таковы тутошние нравы. – А если попариться хочешь, иди.

Я бы и пошла, но через час та же Клара Ивановна заявила, что в доме сахару осталось на ложку и надо, пока светло, ехать во Псков.

– Успеешь на часовой автобус.

Честно говоря, мне самой хотелось поехать в город. Деревенское житье мне уже порядком наскучило. Клара Ивановна собрала меня в дорогу быстро.

– Магазинов у них много, но ты иди в тот, что недалече. Неча время терять. Может быть, успеешь у Петра если не попариться, так искупаться.

До остановки автобуса от дома Клары Ивановны ведет тропка через поле с горохом и викой. По ней быстрее дойдешь, но не исключено, что вымажешься. Как-никак, я остаюсь женщиной. Пошла вкругаля по улице. Иду и песенку напеваю. Все про того же кота.

Машину, что ехала навстречу, я не вижу. Лишь когда она, черная «волга,» затормозила рядом со мной, я увидела её. По старой привычке глянула на номера и обомлела: номера не просто ленинградские – обкомовские номера. Мне ли не знать. А тут и голос знакомый.

– Ирина Анатольевна, далеко ли собрались?

Бог мой! Из машины выходит Максимилиан Максимович. Собственной персоной. Каков! Костюм из легкой льняной ткани песочного цвета, на голове соломенная шляпа, на носу очки с темными окулярами. Пижон.

– В Псков еду, – я в растерянности, – хозяйка за продуктами послала.

– Моя карета в вашем распоряжении, – дверцу машины распахнул и предлагает сесть в неё.

Шедшие позади меня селяне остановились. Диво-то какое: такой франт у них в деревне!

Влезла в «Волгу», Максимилиан садится рядом, командует шофёру:

– Разворачивайте. Едем во Псков.

– Во Псков, так во Псков, – меланхолично отвечает шофёр и лихо разворачивает машину. Народ шарахается.

– Отчего Вы не спросите, как я Вас нашел? – спросил Максимилиан Максимович, когда машина выехала за околицу и шофёр газанул, обогнав тот автобус, на котором я должна была ехать во Псков.

– Сами скажете.

– Вы все такая же. Это обнадеживает. Ваша подруга долго пытала меня, кто да откуда я, прежде чем сказала, где Вы обитаете.

– А она Вам не сказала, что я сюда приехала из психушки?

– Об этом она, – он подчеркнул слово «она», – мне ничего не говорила. Я о Вашем горе узнал две недели назад, но не мог сразу приехать. Освещал визит члена политбюро в Норвегию. У нас с ними в последнее время осложнились отношения. Они, видите ли, недовольны тем, что наши подлодки, как они считают, нарушают их морские границы.

Машина летит по шоссе, обгоняя редки грузовики: молоковозы, машины с первым сеном и другие рабочие лошадки села.

– Вернулся в первопрестольную, сдал отчет и сразу в Ленинград.

– Неужели о моей болезни знают в Москве?

– Вы недооцениваете наши фискальные органы, – я вспомнила свое первое серьезное поручение по линии профкома на «Пирометре». – Кроме того в Отделе единого партбилета ЦК отслеживают все перспективные кадры. Вы в их поле зрения. Кстати, ехал к Вам отчасти их по их поручению.

Проехали железнодорожный переезд, скоро Псков. Теперь совсем близко до магазина, один поворот и за ним магазин. Но водитель сворачивает в другую сторону.

– Вы меня куда везете? – Мне нечего их бояться. Я отбоялась.

– Неужели Вы, Ирина Анатольевна, можете предположить, что я позволю Вам стоять в очереди в магазине? Едем в местный распределитель.

– У Вас и тут свои люди?

– Я предусмотрителен. Не с пустыми же руками я поеду к Вам. А теперь Вы отоваритесь тем, что вам заказала Клара Ивановна.

Я не перестаю удивляться:

– Вы и это знаете?

– Антонина подробно рассказала о своем доме. Она все беспокоилась, что Вы живете в деревне. Она очень мило заботится о Вашем комфорте. Говорит, Ирина не приучена ходить в туалет на дворе.

– А Вы, значит, приучены ходить в туалет на дворе?

– В Африке нам приходилось испытывать и не такие неудобства. Приехали. Давайте Вашу бумажку.

– Нет у меня никакой бумажки. – Не желаю я, чтобы он, этот столичный сноб, платил за меня.

– Тогда говорите, чего надо. И не надо на меня крыситься. Если вас беспокоит финансовый вопрос, то уверяю Вас, у нас будет время рассчитаться.

– Звучит угрожающе. – Но я соглашаюсь и перечисляю то, что мне продиктовала Клара Ивановна.

– Мама Антонины готовится к ядерному удару со стороны американцев? Зачем ей понадобилось столько соли? А свечей такое количество зачем? В деревне нет электричества?