Поппи улыбнулась, испытывая радостное волнение и некоторую нервозность.

— Да. Но нужно подождать несколько дней, чтобы удостовериться. — Гарри молчал, и ее улыбка поблекла. — Конечно, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал прозаически, — тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к этой мысли, и только естественно…

— Мне не нужно время.

— Правда? — Поппи ахнула, когда его сильные руки подхватили ее со стула, пересадили к нему на колени и крепко обняли. — Значит, ты хочешь ребенка? — спросила она. — Ты не против?

— Против? — Гарри прижался лицом к ее груди, видневшейся в вырезе халата. — Поппи, нет слов, чтобы описать, как я хочу ребенка. — Он поднял голову, и у нее перехватило дыхание от глубины эмоций, написанных у него на лице. — Мне всегда казалось, что я обречен на одиночество. А теперь у меня есть ты… и ребенок…

— Я еще не совсем уверена, — отозвалась Поппи и улыбнулась, когда он осыпал ее лицо поцелуями.

— В таком случае я постараюсь, чтобы не осталось никаких сомнений. — Не выпуская ее из объятий, Гарри поднялся со стула и направился в спальню.

— А утреннее расписание? — запротестовала Поппи.

И Гарри Ратледж произнес три слова, которые не говорил никогда в жизни:

— К черту расписание.

В этот момент дверь дрогнула от решительного стука.

— Мистер Ратледж? — раздался голос Джейка Валентайна. — Я принес отчеты управляющих…

— Позже, Валентайн, — отозвался Гарри на пути в спальню. — Я занят.

— Слушаюсь, сэр, — донеслось из-за двери.

Позже в тот же день…

Неожиданное возвращение Лео в Гемпшир привело семейство Хатауэев в состояние радостной суеты. Горничные спешно готовили его спальню, а лакей поставил на стол еще один прибор. Семья тепло встретила его. Меррипен налил всем великолепного вина, когда они собрались в гостиной, ожидая, пока подадут обед.

— А как насчет заказа на проектирование оранжереи, о котором ты говорил? — поинтересовалась Амелия. — Ты передумал?

Лео покачал головой:

— Проект пустяковый. Я набросал общий план прямо на месте. Кажется, они довольны. Проработаю детали здесь и пошлю окончательные чертежи в Лондон. Впрочем, не важно. У меня есть кое-какие новости, которые могут вас заинтересовать. — Он продолжил, рассказав о похищении и спасении Гарри и последующем аресте Эдварда Кинлоха. Рассказ сопровождался изумленными возгласами, выражениями тревоги и похвалами Лео за его участие в этом деле.

— Как Поппи? — спросила Амелия. — Определенно, ее жизнь не назовешь воплощением спокойствия и безмятежности, на которые она надеялась.

— Счастливее, чем когда-либо в жизни, — ответил Лео. — Думаю, Поппи смирилась с мыслью, что невозможно избежать жизненных бурь и невзгод, но можно найти спутника, чтобы встретить их достойно.

Кэм, державший на руках своего темноволосого сына, улыбнулся:

— Неплохо сказано.

Лео поднялся и отставил в сторону бокал.

— Пойду умоюсь перед обедом. — Оглянувшись по сторонам, он изобразил легкое удивление. — Я не вижу Маркс. Надеюсь, она спустится к ужину. Мне не хватает хорошей ссоры.

— В последний раз, когда я видела ее, — отозвалась Беатрикс, — она обшаривала дом в поисках своих подвязок. Доджер украл все до единой из ее комода.

— Беа, — промолвила Уин, — не следует упоминать о подвязках в присутствии мужчин.

— Ладно. Но не понимаю почему. Все знают, что мы их носим. Зачем делать вид, что это секрет?

Лео ухмыльнулся и направился наверх, предоставив объяснения Уин. Но вместо того чтобы пойти в свою комнату, он проследовал до конца коридора, свернул направо и постучал. Не дождавшись ответа, он толкнул дверь и вошел.

Кэтрин Маркс тихо вскрикнула и стремительно повернулась к нему лицом.

— Как вы посмели войти в мою комнату без… — Ее голос замолк, когда он закрыл дверь и приблизился к ней. Облизнув губы, она попятилась, пока не прижалась спиной к туалетному столику. Ее распущенные волосы струились по плечам, как бледно-золотистый шелк, потемневшие глаза казались серо-голубыми, как бурный океан, на щеках горел румянец. — Почему вы вернулись? — спросила она слабым голосом.

— Вы знаете почему. — Лео оперся ладонями о столик по обе стороны от нее.

Кэтрин отпрянула назад, насколько это было возможно. Запах ее кожи, смешанный с ароматом мыла и благоуханием цветов, дразнил его обоняние. Воспоминания о пережитых ощущениях витали между ними. Увидев, что ее пронзила дрожь, Лео почувствовал прилив тепла, его кровь вскипела, как жидкий огонь.

Пытаясь овладеть собой, он сделал глубокий успокаивающий вздох.

— Кэт… нам придется поговорить о том, что случилось.