– Установил? – повторил Снейдер. – В AppStore?

Томашевски не ответил.

– Почему вы не предприняли никаких правовых шагов? – спросил Снейдер.

Томашевски громко рассмеялся.

– Вы серьезно?

– Когда я буду шутить, вы заметите.

Томашевски махнул рукой.

– Против кого я должен предпринять шаги? Государства? БКА? Прокуратуры? Моя жена знает лишь то, что БКА следит за нами, что связано с моим прошлым и тюремным сроком. Но она не в курсе, что нас прослушивают. Если она это узнает, то сойдет с ума.

– СМИ?

– Конечно, – фыркнул Томашевски. – Я мог бы устроить скандал в СМИ. «Кристиана и Антуан Томашевски на прицеле у следователей!» Это просто отлично сказалось бы на нашем бизнесе недвижимости.

– Поэтому такая ситуация для вас лучше? – спросил Снейдер.

– Поверьте, в БКА есть люди, которые знают, как нас уничтожить. Если я раскрою рот, уже на следующий день всплывут десятки фейковых негативных отзывов на нашей интернет-странице и в соцсетях. Сегодня чертовски легко дискредитировать публичного человека и уничтожить его злонамеренной клеветой. Из-за моей судимости мы и так уязвимы и…

– Да, понятно, – перебил его Снейдер и снова вытащил жучок из своего кошелька. – Прослушивающие устройства в вашем доме выглядят так же?

– Да.

Снейдер убрал жучок.

– Не верю, что это технология БКА.

– А чья тогда?

– Я не знаю. – Снейдер не мог представить себе, что БКА прослушивало телефоны Отто и Томашевски или перехватывало их мейлы. На это они никогда не получили бы судебного постановления.

Томашевски взглянул на свои наручные часы и сделал глоток воды.

– Итак, теперь к вашему вопросу. Полагаю, вы не шутили.

– Нет.

– Я понятия не имею, где сейчас Харди. И это правда!

Сейчас! Снейдер задумался.

– Когда вы видели его последний раз?

Томашевски замялся, и Снейдер бросил взгляд на Кржистофа, который хрустнул пальцами.

– Восемь дней назад, – наконец сказал Томашевски.

– Чего он хотел?

– Информации.

– Черт, говорите же! – прошипел Снейдер.

– Я достал для него папку с документами о тех событиях, которая уже должна быть у него.

– Акты службы ведомственного надзора? – уточнил Снейдер, но Томашевски промолчал, что Снейдер расценил как «да». – Они же конфиденциальны! Как вы их раздобыли? Подкупили кого-то из службы ведомственного надзора и получили копию?

– Я пытался, но не получилось. – Томашевски вздохнул. – Затем я подкупил одного молодого комиссара-стажера, который учился в Академии БКА.

– Когда?

– Два года назад.

Снейдер прищурился.

– Во-первых, акты были изъяты из архива более двенадцати лет назад, а во-вторых, у студентов нет доступа к архиву.

Томашевски улыбнулся.

– Верно, актов в архиве не было. Но в судебном архиве находились копии документов, которые были отправлены в суд девятнадцать лет назад.

Снейдер уважительно поднял бровь. «Действительно хитроумно!»

– Кто был этот комиссар-стажер? Один из моих студентов?

Томашевски посмотрел на свои ногти.

– Его звали Гомез.

Гомез! Снейдер его помнил. Но наказание было уже не нужно, потому что Гомез погиб на службе девять месяцев назад.

– Вы ознакомились с документами?

Томашевски молчал.

Снейдер придвинулся ближе.

– Предлагаю вам сделку. Я знаю наверняка лишь то, что в дело каким-то образом были вовлечены Рорбек, Хагена и Хесс. Возможно, также Тимбольдт. Других фамилий я не знаю. – Он подумал о визите Сабины Немез на могилу Ирены Айзнер на Бибрихском кладбище в Висбадене. – Среди участников был также Франк Айзнер?

– В чем заключается ваша сделка? – спросил Томашевски.

– Я выясню, кто установил в вашем доме жучки, раскрою правду, и вы сможете вести нормальную жизнь.

Томашевски взглянул на часы. Еще пять минут, и его жена придет домой.

– Снейдер, я знаю, что вы негодяй, самовлюбленный высокомерный говнюк…

– Вообще-то он совсем другой, – перебил его Кржистоф, – но таким редко бывает.

Снейдер ответил на замечание легкой улыбкой.

– Но я слышал, что вы держите слово, – продолжил Томашевски.

– Так и есть.

– По рукам! – Томашевски протянул руку.

Снейдер вытащил иглы из ладоней и ответил рукопожатием.

– Итак, оставшиеся фамилии!

– Вообще-то я не собирался смотреть документы, но потом все же взглянул. Тимбольдт, Айзнер и Ломан.

Снейдер кивнул. Тимбольдта он подозревал – из-за его странного поведения в последние дни. Как и Айзнера. Но Ломан! Он спрятал иголки в футляр.

– Спасибо.

Кржистоф и Снейдер едва успели дойти до красного «форда-транзита» на противоположной стороне улицы, как к дому Томашевски подъехал элегантный кроссовер. Из него вышла красивая женщина, бросила на них недоверчивый взгляд и вошла на участок.

Хозяйка дома вернулась.

– Куда теперь? – спросил Кржистоф.

– Я скажу тебе через пять минут. – Снейдер встал в тени машины, достал из кармана телефон и набрал номер IT-отдела БКА. После двух попыток ответил коллега из отдела скрытого наблюдения. – Алло, это Снейдер, я…

– Черт, Мартен, ты уже слышал? Хесс умер. Я задаюсь вопросом…

– Да, я знаю, но сейчас меня интересует кое-что другое, – перебил его Снейдер. – И я спешу.

– Спешишь? Ты отстранен от службы и…

– Вы используете для прослушки черные прямоугольные жучки, размером меньше ногтя? Никаких обозначений, лишь по краю написано «3BYK», похоже на кириллицу.

– Это русский и означает тон или звук, – объяснил ему коллега. – Совершенно новая технология. Следующее поколение. Меньше, мощнее, хотя такие жучки еще можно обнаружить с помощью нелегального приложения-детектора. Это единственное слабое место. Поэтому мы их не используем. Пока не используем! Но, возможно…

– Если технология такая новая, – раздумывал Снейдер, – кто ее использует? Военные?

– Я тебя умоляю, с точки зрения технологии они далеко позади нас.

– Разведывательные службы? Контрразведка? Ведомство по охране конституции?

– Я такого не знаю. Это российский продукт. Возможно, спецслужбы России.

Нет, это вряд ли.