— Господи! Да что ты воешь, как бабка на похоронах! — заругалась подруга, поднимая с пуфика мое несчастное тело. — Все, успокойся, и пошли кушать!

— А я не могу успокоиться! — возмутилась я тоже, но безвольно шла следом.

— Так, подруга моя сердечная и крайне слезливая! Никогда бы не подумала, что увижу тебя в таком состоянии! Истерики — это, скорее, по моей части.

— Ага, по твоей! — подтвердила я, на что получила прищуренный взгляд голубых глаз.

— Иди в спальню, искренняя моя! А то сейчас мужиков наших перепугаешь своими завываниями. А я сейчас чего-нибудь перекусить возьму и к тебе.

Я смиренно поплелась в комнату, чувствуя себя лимоном после тёрки, ни одного целого кусочка.

Вскоре пришла Лиска с булочкой и соком, впихнув в меня все это, заставила лечь спать. Засыпая, поняла, что в сок мне чего-то добавили, но возмущаться не хотелось, а ее поглаживание по волосам еще больше успокаивало.

Так и тянулись мои дни: с упаковкой бумажных платочков в кровати, плавно переходя из состояния бодрствования в состояние сна с перерывами на перекус. С Даниилом говорить не давали, а может, это он сам не хотел, только сообщали, что он готовится к бою и у него все хорошо. Ага, а вот у меня все плохо! Уговоры моей сиделки — Алисы не действовали, плакать я стала реже, но теперь на меня напала апатия. Я точно знала, что люблю Даниила, и в том случае, если он не вернётся или с ним случится что-то плохое на бое, я не переживу. Подруга грозилась вызвать психиатра и сдать меня в психбольничку, если я не начну есть и выходить из комнаты. Пришлось пойти навстречу ее требованиям, так как заработать волнующий психический диагноз совсем не хотелось.

Полегчало мне только в пятницу, когда Роман сообщил, что Арчинский оказался на высоте, порвав всех в мелкую тряпочку. Я с аппетитом поужинала в столовой, пока Алиса скакала вокруг меня, крича молитвы благодарности всем богам, что знала.

— Роман, если что, это твою жену надо уже в психлечебницу сдавать! — возмущённо порекомендовала я мужчине напротив, отрезая ещё кусочек изумительной отбивной.

Он лишь сдержанно улыбнулся и как-то нервно пробарабанил пальцами по столу. Мда, это знак, и знак чего-то не очень хорошего!

— Ромаш, говори уже! — попросила я, продолжая кушать, пока аппетит не пропал.

— Нет! — заорала его любимая женушка, оглушив меня. — Пусть сначала поест!

— Так, теперь точно хочу знать! Обещаю клятвенно, что все доем, даже могу тарелку облизать.

Роман к моему предложению отнесся крайне скептически, будучи аристократом до мозга костей.

— Хорошо! Арчинский в эти выходные не вернётся, у него возникли неотложные дела, так что его эпическое возвращение переносится на следующую субботу.

И снова м-да!!! Таракашки, которые до этого гордо молчали, объявив мне бунт, заголосили все разом, пообещав мне, что, если я не верну им Душку — Арчинского, они сожрут мой мозг и даже не подавятся. Маленькие предатели, и чего я их раньше не вытравила?!

— Ясно, надеюсь, эти переносы не станут регулярными и с концом вроде, а у него уже ребенку скоро год, а все тут жду, — спокойно ответила я, продолжая ужин.

Подруга стояла рядом с недоумением на лице.

— Алис, ну, чего застыла?! Или тебе проще, если я сейчас снова в слезы ударюсь?! — поинтересовалась, слегка улыбаясь.

— Господи, Линка! Нет, конечно! Просто я уже не знаю, как ты себя поведешь?

— Нормально! Я почти пришла в свое обычное состояние! И вообще, хватит го^спода всуе поминать! Когда ты стала такой верующей?!

— Да иди ты… я с тобой вообще скоро рехнусь! Мало ли, какие мысли у тебя в голове бродят, — пропыхтела девушка, оставив меня в покое, отошла к мужу и уселась к нему на колени. Взяв его вилку, нацепила кусочек тушеного овоща, отправила себе в рот.

Я только умиленно вдохнула, поражаясь, как эта парочка живёт вместе! Скажи мне раньше, что Роман позволит его вилкой его же ужин ковырять, нагло бы в лицо этому шутнику рассмеялась.

— Кстати, я тут планирую домой вернуться!

— Ну, уж дудки! Ты обещала до возвращения твоего Медвежонка пожить с нами! — возмутилась Алиса, отправив в рот ещё один кусочек овоща.

— Нет, я обещала, что останусь на неделю до возвращения Арчинского, но ключевым являлось на неделю! — поправила я ее. — И хватит таскать еду с чужой тарелки!

— Ой, не завидуй! Ромашке нравится, когда я помогаю ему соблюдать диету. Да, дорогой?

— Конечно, моя сладкая! Кушай, — поддержал супругу мужчина, подмигивая мне глазом.

Прожевав, подруга энергично взмахнула рукой, вспомнив.

— Ой, я же вчера заезжала к Артёму в его мужскую обитель, так он сказал, что Арчинский нанял какого-то таинственного PR-менеджера!?

— Почему таинственного, я с ней знакома! Он тоже познакомился? — немного удивлённо спросила я, за этими семейными передрягами и личной драмой я совсем забыла про пополнение штата агентства.

— Неа, он заехал проверить, как идёт монтаж мебели в кабинетах, и ему там оборудование какое-то привезли. Так вот, секретарь сообщила, что Анна Олеговна решила работать из дома, якобы здесь в монтажных условиях она не то что думать, а и ногти не сможет подпилить, так ещё и начальство все отсутствует. Эта звезда пиара теперь осела где-то за городом и высылает регулярные отчёты. Артем наш малость психанул, что работники самоуправство придумали, но сказал, что пусть с этим Даниил разбирается. Вроде, как сам нанял, сам пусть теперь и воспитывает.

Я лишь посмеялась, заверив девушку, что Анна Олеговна мне понравилась и ей тоже приглянется при знакомстве. После недлительных уговоров рассказала историю знакомства с этой дерзкой девчонкой, включая увольнение мисс Силиконовые сиськи. Чита Савельевых ржала совсем неаристократически, а я, наверное, впервые за последнюю неделю веселилась и не хотела превратить комнату в соленый океан слёз.

В следующие дни тоска внутри меня только росла, но Медвежонок просил ему верить, и я старалась. Дни заполняла делами, то делая набеги на работу с проверками по работе отделения, то промывая мозг Артёму, который категорически отказывался лечиться, уверяя меня, что на нём все как на собаке заживает. Ночами было сложнее всего — я не могла нормально уснуть и поэтому половину ночи придумывала, что же скажу Даниилу при встрече, но так и не решила!

После смерти бабушки думал, что перестал чего-либо бояться, может, только иногда опасаться. Смерть и боль стали составляющими моей жизни, а к плохому иногда привыкаешь быстрее, чем к хорошему. Я много что имел, ещё больше мог себе позволить, но уж точно не мечтал стать зависимым от кого-либо.

А потом появилась ОНА, и все мои принципы сдохли под взглядом ее серебристых глаз. Я стал бояться ежедневно. Страх потерять так похожее и одновременно абсолютно противоположное, что заключалось в этом маленьком и вредном создании, стал моим спутником двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Это похоже на болезнь, которая не лечится, но на деле — я просто любил. Мне, придурку, то ли повезло, то ли нет, попасть в ряды мужчин, которые нашли ту единственную, ради которой готовы убивать, красть и даже становиться подкаблучниками.