– Бон суар.

Француженка, подумал он и, так как казалось неуместным отвечать на итальянском, выбрал надежный и проверенный ответ:

– Хэллоу.

– А, американец.

Находясь в круговороте языков, имен, личностей, культур, прошлого, лжи, лжи и еще раз лжи, он смог не очень уверенно выдавить:

– Нет, канадец.

– А, да, – сказала она, все еще устраиваясь и раскладывая коробки.

Очевидно, американец пользовался бы большим расположением, нежели канадец. Мадам была крепкой женщиной лет шестидесяти, с толстыми икрами, на ней были обтягивающее красное платье и прочные черные туфли-лодочки, которые, казалось, прошли не одну тысячу километров. Под ярко накрашенными глазами набухли мешки, причина которых скоро стала очевидна. Задолго до того, как поезд тронулся, она достала большую фляжку, отвернула крышку, которая превратилась в стаканчик, и хлопнула порцию чего-то крепкого. Затем отдышалась, улыбнулась Марко и спросила:

– Хотите выпить?

– Нет, спасибо.

– Отличный бренди.

– Нет, спасибо.

– Очень хорошо. – Она налила еще, выпила и убрала фляжку.

Долгая поездка стала казаться еще более долгой.

– Куда вы едете? – спросила она на очень хорошем английском.

– В Штутгарт. А вы?

– В Штутгарт, потом в Страсбург. Знаете ли, не могу долго оставаться в Штутгарте. – Ее нос сморщился так, будто весь город плавал в зловонных нечистотах.

– А мне нравится Штутгарт, – сказал Марко, просто чтобы посмотреть, как разгладится ее лицо.

– Ну, хорошо. – Ее внимание переключилось на туфли. Она скинула их, не очень заботясь, где они приземлятся. Марко сжался, ожидая почувствовать тяжелый запах ног, но потом понял, что у него будет мало шансов соперничать с ароматом дешевых духов.

В качестве меры защиты он решил притвориться спящим. Несколько минут Мадам не обращала на него внимания, затем громко спросила:

– Вы знаете польский? – Она смотрела на книгу стихов.

Он дернул головой, как будто очнувшись от сна.

– Нет, пытаюсь выучить. Моя семья родом из Польши. – Закончив тираду, он затаил дыхание, опасаясь, что она погребет его под потоком правильной польской речи.

– Понятно, – сказала она не очень одобрительно.

Ровно в 18.15 засвистел свисток невидимого кондуктора, и поезд тронулся. По счастью, другие пассажиры в купе Мадам не появились. Некоторые прошли по проходу, остановились, заглянули, увидели нагромождение вещей, затем направились в другое купе, где было больше места.

Когда поезд тронулся, Марко стал внимательно смотреть на платформу. Человека из автобуса нигде не было видно.

Мадам прикладывалась к бренди, пока не начала похрапывать. Ее разбудил кондуктор, который пробил их билеты. Прошел официант с тележкой, нагруженной напитками. Марко купил пива и предложил бутылку попутчице. В ответ на предложение она сморщила такую гримасу, как будто скорее выпила бы мочу.

Первой остановкой было Комо – Сан-Джованни, стоянка две минуты, никто не вошел. Через пять минут они остановились в Кьяссо. Почти стемнело, и Марко обдумывал, как можно спрыгнуть с поезда. Он изучил расписание, до Цюриха было четыре остановки: одна в Италии и три в Швейцарии. В какой стране это лучше сделать?

Теперь он не мог допустить, чтобы его выследили. Если они были сейчас в поезде, это означало, что они у него на хвосте, начиная с Болоньи, и, несмотря на всю маскировку, нашли его в Модене и Милане. Они профессионалы, и он не чета им. Марко глотал пиво и чувствовал себя жалким любителем.

Мадам уставилась на обрезанные отвороты его штанов. Затем он заметил, как она посмотрела на его модифицированные туфли для боулинга, и не посмел ее за это осуждать. Затем ее внимание привлек ярко-красный браслет часов. На ее лице ясно читалось: она не одобряет его дурной вкус. Типичный американец или канадец, или кто он там есть на самом деле.

Он заметил мимолетное мерцание огней на озере Лугано. Дорога змеилась вдоль берега, постепенно уходя все выше. Швейцария была уже недалеко.

Иногда кто-то проходил по полутемному проходу мимо их купе, заглядывал в стеклянную дверь и шел дальше, в конец вагона, где находился туалет. Мадам плюхнула крупные ноги на сиденье напротив, недалеко от Марко. Поездка длилась всего час, а она успела рассредоточить свои коробки, журналы и одежду по всему купе. Марко боялся покидать свое место.

Наконец сказалась усталость, и Марко заснул. Он был разбужен суматохой на станции Беллинцона, первой остановке в Швейцарии. Пассажир вошел в вагон первого класса и не мог найти места. Он открыл дверь в купе Мадам, осмотрелся, увиденное ему не понравилось, и он стал звать проводника. Ему нашли место в каком-то другом купе. Мадам едва оторвалась от журнала мод.

Следующий перегон длился час сорок, и, когда Мадам вновь взялась за фляжку, Марко сказал:

– Я попробую немного.

Она улыбнулась в первый раз за все эти часы. Хотя она была и не прочь выпить в одиночестве, это всегда приятнее делать с другом. Пары глотков, однако, хватило для того, чтобы Марко вновь задремал.

* * *

Поезд подрагивал, замедляя ход у Арт-Гольдау. Голова Марко тоже покачивалась, и с нее упала шляпа. Мадам внимательно смотрела на него. Когда он наконец открыл глаза, она произнесла:

– Вас разглядывал какой-то странный человек.

– Где?

– Где? Разумеется, здесь, в поезде. Он появлялся не меньше трех раз. Останавливался у двери, внимательно смотрел на вас, затем исчезал.

Может, дело в ботинках? – подумал Марко. Или в брюках. Ремешок для часов? Он потер глаза и попытался вести себя так, будто бы это происходило с ним каждый раз.

– Как он выглядел?

– Блондин, около тридцати пяти, привлекательный, коричневая куртка. Вы его знаете?

– Нет, не имею представления. – Человек из автобуса в Модене не был блондином, и у него не было коричневой куртки, но эти мелочи теперь не имели значения. Марко настолько испугался, что был готов изменить план.

В двадцати пяти минутах езды находился Цуг, последняя остановка перед Цюрихом. Он не мог рисковать и привести их в Цюрих. Через десять минут он объявил, что должен выйти в туалет. Между его местом и дверью было, конечно, препятствие, созданное Мадам. Пробираясь через него, он положил на свое место портфель и трость.

Марко прошел мимо четырех купе, в каждом как минимум три пассажира, ни один из которых не выглядел подозрительно. Он зашел в туалет, запер дверь и подождал, пока поезд не стал замедлять ход. Потом поезд остановился. Стоянка в Цуге длилась две минуты, с момента отправления поезд шел подозрительно точно по расписанию. Марко подождал минуту, затем быстро прошел к своему купе, открыл дверь, ничего не сказал Мадам, схватил портфель и трость, которую приготовился использовать в качестве оружия, устремился в конец поезда и выскочил на платформу.