Полное отсутствие федерального контроля послужило сигналом к формированию первозданно дикого стихийного рынка всего и вся, что может потребоваться для борьбы с пандемией. И на этом рынке американские торговцы преимущественно китайским товаром скоро устроили между собой настоящие бои без правил. Гендиректор Salesforce Марк Бениофф по заказу медцентра UCSF вскоре подогнал из Китая целый самолет всякой всячины, включая много ящиков пусть и не идеальных, но годных к использованию назальных тампонов. Владелец химической компании под Сан-Франциско Крис Кавайя нашел другого поставщика аналогичной не брендовой китайской продукции и стал с ним списываться в мессенджере по поводу назальных тампонов. «Спрашиваю: „У вас они есть?“ — вспоминал Кавайя, — Китаянка мне отвечает: „Минуточку… Да, есть, двести пятьдесят тысяч штук в наличии“». Пока Кавайя потирал руки, готовясь урвать их все, китаянка отбила ему следующее сообщение: «Простите, но двести тысяч только что взял какой-то человек из Хьюстона». Кавайя, не мешкая, оплатил оставшиеся 50 000 штук с кредитной карты — по 70 центов за ватку на палочке, втрое дороже недавней рыночной цены, — и договорился, чтобы их отправляли на адрес Биохаба Чан — Цукерберга малыми партиями: так китайская таможня не будет их тормозить. «При этом нельзя сказать, что я не задавался вопросом, зачем мне всё это сдалось, — сказал Кавайя. — Почему я, случайный человек из округа Марин, случайно прочитав в газете о том, как остро Джо Де Ризи нуждается в каких-то тампонах, должен бегать в поисках этих тампонов?»

В конце концов искомое было получено — и с избытком. К началу апреля Биохаб не только заработал на полную мощность сам, проводя по 2666 тестов на коронавирус в сутки, но и начал снабжать наборами для тестирования всех нуждающихся. Поздно вечером перед закрытием команда молодых ученых выстраивалась в шеренгу на баскетбольной площадке и комплектовала тест-киты для загибающихся без ресурсов местных подразделений системы общественного здравоохранения.

Джо прежде не доводилось видеть систему здравоохранения США изнутри. Он знал, что есть люди, которых называют работниками местных учреждений здравоохранения, но понятия не имел о том, чем они занимаются, не говоря уже об условиях, в которых им приходится работать. Лишь после того, как его команда начала поставлять им бесплатные тест-комплекты, до его понимания дошло, почему они так вяло реагировали на предложения бесплатного тестирования, поступавшие от Биохаба. С кадрами и оборудованием дела на местах обстояли настолько плачевно, что у них часто возникали проблемы даже с использованием готовых тест-китов. Большинство окружных больниц даже не имело возможности получать результаты анализов в электронной форме; им нужно было высылать их по факсу. При этом и факсы там стояли настолько допотопные, что больше шести страниц зараз не принимали. А в нескольких округах не оказалось даже факсов, и Биохаб, войдя в их положение, поставил им за свой счет еще и по факс-машине вдобавок к бесплатным тестам.

Команда из четырех человек, которую Джо собрал в Биохабе, чтобы помочь медработникам на местах научиться отлавливать новый вирус, не больше него самого знала о том, что собой представляет система общественного здравоохранения США в ее реальном местном изводе. Это были всего лишь молодые творческие личности, волею судеб очутившиеся в лихо закрученной и, в целом, прелюбопытной ситуации и использовавшие ее для изучения того, как на самом деле действует (или бездействует) их родная страна. И делали они это, как и подобает естествоиспытателям, методом проб и ошибок. Показателен в этом плане пример Джоша Бэтсона. Защитив диссертацию и получив степень PhD по математике в Массачусетском технологическом институте, он так и не определился с полем приложения своих обширных математических познаний и никак не подозревал, что они окажутся востребованы в биомедицине, а тем более в здравоохранении. Но тут внезапно от какого-то мистического энцефалита скончался его старый добрый друг по колледжу, после чего озаботившегося выяснением причин Джоша и познакомили с Джо, представив того человеком, способным разгадать тайны любой болезни, не говоря уже о старом добром энцефалите. «И так совпало, что как раз тогда только-только основали Биохаб, — вспоминал Джош, — и я сразу понял, что это мое, типа, призвание и есть».

Джо хотел, чтобы Джош использовал свои познания в математике для создания чего-то вроде поискового алгоритма, который должен был прочесывать всю создаваемую Биохабом глобальную сеть отслеживания новых вирусов и выявлять рукотворные, то есть созданные методами генной инженерии в качестве биологического оружия. Но тут в столь важное дело вмешалась пандемия, и Джош был вынужден его отложить, а вместо поиска внешних угроз заняться спасением американцев от их собственной системы здравоохранения. Поначалу, правда, ему почему-то казалось, что общественное здравоохранение США с готовностью будет брать на вооружение создаваемые с его помощью изощренные средства отражения вирусной атаки. Он анализировал геномные данные, показывал местным санитарным врачам, как именно распространяется вирус по подведомственным им территория, и в целом рассчитывал, что местные командующие здравоохранением ринутся в бой против вируса пусть и не во главе наступления, но хотя бы в первых рядах. Вместо этого он столкнулся с полной апатией и нежеланием даже выслушать то, что он хотел им сказать; к концу апреля 2020 года у него сложилось полное ощущение, что он один на поле боя, покинутом командирами. «Спешишь к ним с докладом, а они в ответ: „Окей, а я-то тут при чем?“ — говорил он. — И никто даже не подскажет, что делать. Да оно и понятно почему: у каждого и без того дел выше крыши. Так и вышло, что мы, по сути, стали теневыми исполняющими обязанности местных главврачей».

Другой член мини-команды Джо — Давид Дайнерман, — будучи также математиком по образованию, подходил к делу с принципиально иной позиции. Как выходец из Польши, оказавшийся в США в достаточно сознательном, пусть и детском возрасте, он хорошо усвоил уроки коммунистического режима у себя на родине, где правительство рухнуло, утратив всякую способность приносить пользу гражданам своей страны. И то, что он теперь наблюдал в местных управлениях здравоохранения США, живо напомнило ему работу местных органов власти в Польше аккурат перед крахом коммунистического строя. «В Польше теперь всё не так, — сказал Давид, посмотрев на работу местных органов управления здравоохранением США изнутри. — В Польше теперь всё функционально. Восточные европейцы — люди закаленные, их развалом государства не удивишь. А тут таки да — все симптомы развала налицо».

* * *

Драма началась, как водится, со звонка медсестры окружной больницы, сообщившей Черити Дин, что в Санта-Марии, то есть в нищенской части округа Санта-Барбара, у молодого человека диагностирован туберкулез легких на запущенной стадии IV+. Окружные лаборатории определяли стадии по числу туберкулезных палочек в мокроте на предметном стекле. Стадия IV+ означала — этой заразы там столько, что лаборанты сбились со счета. Чтобы докатиться до нее, нужно последовательно пройти все четыре стадии, так что этот молодой человек наверняка месяцами сеял инфекцию вокруг себя. Жил туберкулезник в крошечной хибаре в бедном квартале по соседству с не поддающимся учету количеством постоянно сменяющих друг друга мигрантов-мексиканцев из штата Оахака. На тот момент, а дело было в начале 2013 года, Черити проработала в системе общественного здравоохранения всего чуть больше года и была шокирована, узнав, что в тесной и грязной хибаре ютилось семейство из восемнадцати человек по фамилии Зеферино — шестеро взрослых и двенадцать детей.