Пока в Коринфе шло совещание, Ксеркс шел от Сард к Геллеспонту. Фессалийские полисы, несогласные с проперсидской политикой Алевадов из Ларисы, послали на совещание своих представителей, прося союзников оборонять Темпейское ущелье, ведущее из Македонии в Фессалию. Фессалийцы обещали участвовать в обороне; если же на север не будут посланы крупные силы, они не удержатся и будут вынуждены помириться с Персией. Совещание решило удовлетворить просьбу фессалийцев. К Галу в южной Фессалии морем было переправлено 10 тысяч гоплитов под командованием спартанца Эвенета; афинский контингент возглавлял Фемистокл. От Гала греческое войско прошло по равнине и заняло узкое Темпейское ущелье; там к нему присоединилась фессалийская конница – сильнейшая в Греции. Однако греки выяснили, что Темпейское ущелье можно обойти по перевалу через Перребию. Кроме того, скалистое побережье, лишенное гаваней, было непригодно для взаимодействия с флотом. Наконец от Александра, царя Македонии, прибыли послы с советом отступать, прежде чем персидская армия и флот окружат и уничтожат греков. Через несколько дней греческое войско вернулось к Истму.

Стратегически это было разумное решение. У греков не было сил удерживать три или четыре перевала, по которым мог пройти враг, а их флот не предотвратил бы высадку персидских войск к югу от Темпейского ущелья. Равнины Фессалии идеально подходили для действий вражеской кавалерии, которая численно превосходила фессалийскую конницу и могла отрезать отступление греков. Однако с политической точки зрения решение оказалось неудачным. Когда Ксеркс прибыл в южную Македонию, послы сообщили ему о подчинении фессалийцев и их соседей (долопов, энианцев, перребов, магнетов, фтиотидских ахейцев и малийцев), локрийцев и беотийцев, за исключением Платеи и Феспий. Из всех областей севернее Аттики не покорилась только Фокида. Таким образом, первый ход греков был неверным. Если бы они сразу заняли выбранную впоследствии позицию у Фермопил, то, возможно, сохранили бы поддержку некоторых племен центральной Греции и избежали бы позорного отступления без боя. Все, что союзники смогли сделать в сложившихся обстоятельствах, – поклясться посвятить Аполлону Дельфийскому каждого десятого человека из тех греческих государств, которые добровольно перешли на сторону Персии.

Орда, которую Ксеркс привел в Грецию, согласно Геродоту, насчитывала 5 миллионов душ и выпила досуха множество рек. Разумеется, персов не могло быть так много. Тем не менее общая численность армии и флота составляла примерно 500 тысяч человек. Персы испытывали трудности со снабжением таких огромных сил. Во Фракии и Македонии были заранее созданы склады с продовольствием, а впоследствии припасы переправлялись морем из Малой Азии[29]. К тому времени когда армия достигла Аттики, значительная ее часть была занята охраной линий коммуникаций и доставкой продовольствия для людей и корма для лошадей. В этом отношении свою роль играл и флот. Конвои торговых судов под защитой боевых кораблей доставляли припасы намного быстрее, чем вьючные караваны, передвигающиеся по каменистым трактам. Поскольку армия зависела от флота, они старались одновременно менять позицию, переходя к следующей. Не менее серьезной была и проблема переходов. Во время Ионийского восстания три персидские армии передвигались независимо друг от друга и стремительно, а силы Ксеркса – и армия, и флот – двигались вместе. Поскольку для транспортировки любых грузов использовались носильщики и вьючные животные, скорость общего наступления лимитировалась скоростью самого медленного животного. Несмотря на то что через Геллеспонт и Стримон были построены мосты, а армию гнали вперед плетками, от выхода из Абидоса до вторжения в Аттику прошло пять месяцев, и за все это время персы сражались лишь три дня. Сам размер персидского воинства и его медлительность способствовали его поражению: когда наступил сентябрь, неся холодную погоду, стало ясно, что такая огромная орда не сможет долго просуществовать на скудных ресурсах центральной Греции.

Геродот дважды описывает состав персидской армии. Его первое описание, относящееся к моменту выхода армии из Сард, возможно, основано исключительно на сообщениях надежных свидетелей. Сперва выступал караван с грузом; за ним следовала пестрая толпа из множества народностей. Затем после промежутка шло элитное войско, сопровождающее колесницы Ахура-Мазды, верховного персидского бога, и Ксеркса, царя царей. Этот отборный отряд насчитывал 2 тысячи конников и 2 тысячи копьеносцев. За ними шли 10 тысяч кавалеристов и 10 тысяч пехотинцев-«бессмертных». Эти войска состояли только из персов. Отделенный от них промежутком, в беспорядке двигался остаток армии. Среди многоплеменной толпы, разумеется, были и боеспособные отряды из Мидии, Бактрии, Индии, прикаспийских степей и других частей империи. Во втором случае, когда Геродот описывает армию Ксеркса под Дориском, он, вероятно, полагался только на персидский список, в котором перечислялись не войска, участвовавшие в данном походе, а все силы Персидской империи. Это описание интересно нам лишь постольку, поскольку дает представление о вооружении персов. Легкая кавалерия в основном вооружалась дротиками и луками, имея возможность поражать вражескую пехоту на расстоянии. Тяжелая кавалерия имела на вооружении копья, предназначенные для ближнего боя; конники носили бронзовые или железные шлемы и чешуйчатые нагрудные пластины, отражавшие большинство ударов. Лошади у первых были, вероятно, низкорослые, аналогичные греческим породам. Однако тяжелая кавалерия использовала крупных боевых лошадей мидийской породы, которые перегоняли самых быстрых греческих коней. Тяжелая кавалерия могла вести близкий бой с греческими гоплитами. Строевая пехота вооружалась коротким копьем, кинжалом и плетеным щитом; пехотинцы обычно носили мягкий колпак или тюрбан, стеганые или чешуйчатые рубахи и штаны. Кроме того, имели они и крупные луки, хорошо знакомые грекам. Греческие гоплиты уже продемонстрировали свое превосходство над такой пехотой в рукопашной схватке при Марафоне. Но Ксеркс привел также пехоту из Малой Азии и набрал рекрутов в центральной и северной Греции; эти были вооружены, как гоплиты, длинными копьями и мечами и носили гоплитские доспехи – металлический щит, шлем, кирасу и наголенники. Другие пехотинцы, например саки, сражались в близком бою топорами или саблями; имелась также легкая пехота, вооруженная луками, дротиками и пращами. Армию сопровождали саперы и инженеры, имеющие большой опыт в строительстве понтонных мостов и дорог, и эффективно организованный корпус связи.

Флот, который описывает Геродот, – вероятно, тот, который собрался у Дориска. Он насчитывал 1200 трирем, среди них самими быстроходными под парусом либо на веслах были финикийские. Самые крупные эскадры предоставили Финикия, Египет и Кипр; но около 300 кораблей прибыло и из тех греческих полисов, которые были покорены во время и после Ионийского восстания. Команды кораблей были экипированы для палубного боя; многие из них имели вооружение греческого типа, но финикийцы, египтяне и киприоты носили облегченные доспехи. На каждой триреме находились бойцы – персы, мидяне или саки, вооруженные, как пехота. Финикийские триремы, вероятно, были крупнее и быстроходнее, чем лучшие греческие триремы. Но они были недостаточно поворотливыми и крепкими для таранного боя, поскольку проектировались и оснащались скорее в расчете на абордажную тактику. Триремы сопровождали менее крупные боевые и патрульные корабли – пентеконтеры, триаконтеры и мелкие суда, а также многочисленные транспорты и корабли снабжения. Общее количество всех собравшихся у Дориска кораблей, за исключением трирем, возможно, достигало 3 тысяч. Их было так много, что редкая гавань могла их вместить, а поддержание дисциплины на флоте представляло большую проблему.