— Тебе кошку или кота?

Матвей задумался надолго: похоже, что вопрос имел для него принципиальное значение.

— Лучше кошку, — наконец произнес он, — пускай плодятся. У тебя есть еще ко мне что-нибудь?

Разговор начинал его тяготить, трудно было поверить, но он рвался в тесноту камеры.

— Нет… Я тебе буду писать. Матвей поморщился:

— Только не часто, я не очень люблю отвечать на письма.

— Я тебя понял, ты всегда был дипломатом.

Передние двери «уазика» распахнулись почти одновременно. Двое омоновцев устроились на переднем сиденье, третий уверенно потеснил Матвея, лишь последний, с короткой стрижкой, терпеливо дожидался, пока Захар покинет салон.

И только после этого юркнул в машину, на ходу отстегивая от пояса наручники.

«Уазик» не задержался, тронулся почти мгновенно и еще через несколько секунд в сопровождении «Гранд Чероки» исчез.

Дверца «Судзуки» распахнулась, из салона вышел молодой мужчина в клетчатой рубашке и упругой походкой направился прямо к Маркелову. Захар не сразу узнал в нем следователя по особо важным делам — два часа назад на Володе был совершенно другой костюм. «Он что, в машине, что ли, переоделся?» — недоуменно пожал плечами Маркелов.

— Сегодня по программе «Время» покажут специальный репортаж о захвате банды киллеров. Кроме вашего дружка, телезвездами станут еще три человека, уже выловленных. Но это еще не все, будет показана фотография, на которой вы вдвоем с Матвеем, — и, видно, предупреждая возражение, строго добавил:

— Так надо!

— Понял, — глухим голосом проговорил Захар.

— На той фотографии вы будете узнаваемы, ее покажут крупным планом, — пообещал Володя. — Наверняка а картинка не пройдет мимо ваших сослуживцев, так что не надо открещиваться, что на ней запечатлен кто-то другой. Отвечать вы должны в высшей степени дипломатично, потому что люди, которые будут спрашивать об этом способны почувствовать малейшую фальшь.

— Понимаю.

Владимир жестко улыбнулся:

— Понимать мало, нужно селезенкой прочувствовать. Не хочу вас пугать, но ваша дальнейшая судьба во многом зависит от того, как пройдет это дело.

Кроме дружбы с Матвеем, за вами числится еще несколько грешков. Например, месяца полтора назад вы подрались в ресторане «Маяк» и размахивали оружием.

Пока все это мы держим под сукном, но в случае хотя бы малейшей промашки вам припомнят все, — и, как-то странно улыбнувшись, добавил:

— И даже то, чего вы, возможно, не совершали. А теперь давайте расстанемся. Вам нужно сосредоточиться, завтра у вас будет очень непростой день.

Информационная программа «Время» была едва ли не единственной передачей, которую Иван Степанович старался не пропускать. Смотрел ее от начала и до конца. Beчером можно было расслабиться: раскинуться на мягком уютном диване и, попивая холодненькое пиво, с философским спокойствием наблюдать за тем, что там накопилось за день.

Сутки прошли на удивление спокойно: ни одного террористического акта, ни стрельбы, ни погони, даже ураганы прошли где-то стороной, лишь самым краешком зацепив Хабаровский край. Передача проходила не особенно живо, и предпочтение все больше отдавалось политическим дрязгам. И, видно, чтобы уж совсем не заскучал многомиллионный телезритель, в конце программы диктор почти торжественно объявил, что поймана банда киллеров.

Федосеев отставил на время бутылку с остатками пива и внимательно уставился на экран. Крупным планом показали двух человек с кровоподтеками на лице, похоже, оперативная группа не очень церемонилась, когда производила задержание. Третий напоминал студента-старшекурсника, сидел за столом в кабинете следователя и, вероятно, давал первые показания.

Совсем неожиданно во весь экран всплыла любительская фотография, и голос за кадром, твердо чеканя каждое слово, сообщал о том, что на снимке запечатлен организатор банды.

С правой стороны стоял Петров. Он был значительно моложе, видно, снят в пору своей юности, но то, что запечатлен был именно он, не вызывало никаких сомнений. Иван Степанович успел даже рассмотреть его родинку на заметно раздвоенном подбородке. Фото исчезло, как и появилось, пробыв на экране всего лишь секунды три-четыре.

Федосеев сделал очередной глоток. Пиво не пошло, неожиданно сделавшись противным и горьким.

Иван Степанович выключил телевизор — более интересное вряд ли покажут.

Накинул пиджачок и вышел на улицу.

В конце дома стоял старенький «Москвич», в салоне — пусто. Стараясь не смотреть в сторону автомобиля, он направился к ближайшей телефонной будке.

Покурив немного рядом, Иван Степанович не обнаружил ничего подозрительного и быстро по памяти набрал нужный номер.

— Видел? — коротко спросил он.

— Да, — отозвался низкий мужской голос.

— Он, падла, нас всех завалит! Знаешь, что делать?

— Конечно, командир.

— Тогда не тяни, чтобы все путем было.

— Можешь не сомневаться, сделаю все в лучшем виде. Настроение улучшилось, но ненамного. Сразу, конечно, не уснуть, всю масть испоганил, падла! Придется принять какое-нибудь снотворное и на боковую.

В этот раз в салоне «Москвича» кто-то был. Неподвижно сидел за рулем и разглядывал пространство перед собой. Федосеев равнодушно проследовал мимо, докурив сигарету, швырнул ее в траву и скрылся в полумраке подъезда.

Информационную программу Филин досмотрел до конца. Затем заварил себе чаю и налил в него две ложки бальзама. Вещь хорошая, успокаивает. Вкус чая был приятный, немного терпкий, но сейчас хотелось именно горчинки.

Выпив полкружки, Филин поднял телефонную трубку и набрал несколько цифр.

— «Время» смотрел? — хмуро поинтересовался он. Абонент хмыкнул и саркастически произнес:

— От начала и до конца.

— Оказывается, нашего друга заперли. И, кажется, надолго. Он может расколоться. Ты узнал, где он находится?

— В Бутырской тюрьме.

— У тебя имеются связи с этим учреждением?

— В наше время возможно все, если имеешь приличные деньги.

После некоторой паузы Филин произнес:

— Я тебя понял. Все расходы будут компенсированы. Надеюсь услышать про результаты в самое ближайшее время.

— Мне нужно неделю.

— Максимум три дня.

В телефонной трубке повисло недолгое молчание.

— Хорошо, попробую. Но в этом случае расходы придется увеличить вдвое.