она сама не знала, чего хотела. Ошибка! А он-то, дурак, кретин, он хотел сделать ей сюрприз. В Шанхае Джейк купил Наде кольцо с бриллиантом. Он мечтал, вернувшись в Далянь, сделать ей предложение. Он знал, как она переживала о будущем и необходимости вернуться в Россию, оставив всё позади. Но он уже давно понял, что не хочет с ней просто отношений, не хочет выискивать возможности для неё остаться в Китае. Джейк хотел большего. Чтобы она всегда была рядом. Чтобы она была его женой. Чтобы у них был дом. Чтобы у них были дети. А что в результате? Он открылся ей! Позволил ей изменить его жизнь, его мир, его душу. Господи, да она и стала его душой. А теперь? А теперь она эту душу вынула и выбросила на помойку. Все это было ошибкой. Черт бы тебя побрал, Надия!

Глава 40

Когда бабушка Нади Ольга Петровна открыла дверь и увидела внучку, она, если и удивилась, то виду не показала.

— О, Надюшка вернулась, а мы с Олегом Васильевичем как раз обедать садимся, — сказала так, будто Надя не из Китая приехала после годового отсутствия, а пришла из булочной.

— Наденька, дочка, мой руки и давай скорее за стол, — улыбнулся дедушка, обнимая ее.

Через десять минут, когда Надя, переодевшись и умывшись после дальней дороги, вошла в столовую, её ждала приготовленная тарелка и приборы, а дедушка с бабушкой не начинали обед без неё. Стол был накрыт, как к празднику. Будто Ольга Петровна знала, что Надя должна вернуться, и приготовила её любимые салаты, копчёную рыбу, маринованные грибочки и многое другое.

— Бабуль, вы с дедушкой что-то собирались отмечать?

— Да нет, милая. Просто нам с Олегом Васильевичем вот захотелось посидеть, прошлое повспоминать… Вот и наготовила всего. А то День Победы прошел, а мы толком и не отмечали, ездили на дачу к Петровым, а у них сама знаешь, как заведено.

Петровы были старинными друзьями четы Серовых, с которыми они дружили ещё с юношеских лет.

— Да не слушай ты её, Надежда, — улыбнулся Олег Васильевич, разливая по хрустальным рюмкам коньяк. — Она со вчерашнего дня чудит. Говорит, завтра Надя приедет, завтра Надя приедет. Я ей говорю, какая Надя, ей ещё месяца два в Китае сидеть. А она заладила своё.

— Олег Васильевич, — бабушка всегда называла деда по имени и отчеству, — я вас попрошу выбирать выражения. Что значит «заладила»?

— Заладила не заладила, но оказалась права, — улыбнулась Надя.

— Ну, давайте скорее выпьем за встречу, — приподняла свою рюмочку Ольга Петровна. — Как же мы рады, что ты вернулась, Надюшка.

А дальше всё пошло своим чередом, как будто и не отсутствовала Надя целый год. Бабушка с дедушкой лишних вопросов не задавали, в Надины дела не лезли. Только через пару дней после её возвращения Олег Васильевич спросил, что с её дипломом. Надя сказала, что все хорошо. Экзамены она сдала и защитилась, а сам диплом пришлют ей по почте в июле.

Ольга Петровна женщиной была тактичной и проницательной. Она хоть и не спросила внучку, почему та так внезапно вернулась домой, но понимала, что в Китае произошло что-то из ряда вон выходящее. Внешне Надя держалась спокойно, не горевала и не плакала, но она была сама не своя. Вот уже две недели прошло с её приезда, а она не только не встретилась ни с кем из старых подруг, но даже и не позвонила никому. Сидела дома одна в четырёх стенах. Ольга Петровна не знала, чем Надя занималась днём, пока они с Олегом Васильевичем были на работе, но вечером она всегда встречала их с улыбкой. Вроде бы та же жизнерадостная Надюшка, да только не та. Казалось, не было в ней больше ни жизни, ни радости. Только одна оболочка. Улыбается, смеётся, а глаза остаются холодными, полными какой-то безысходной грусти.

Как-то раз завели разговор о ее будущем. Ольга Петровна спросила, что она думает делать дальше теперь, когда университет закончен.

— Не знаю, — пожала плечами Надя. — Надо работу найти.

Но работу она не искала, всё откладывала да откладывала. Ходила по дому серой тенью. Казалось, всё ей стало безразлично, безрадостно. Только один раз вспыхнул в Надиных глаза прежний огонь. Это случилось, когда Олег Васильевич опять поднял вопрос о поиске работы.

— Надь, ты могла бы устроиться переводчиком в хорошую компанию. У меня есть знакомый, у него большая фирма, импортирует товары из Китая. Они тебя с руками оторвут, с твоим-то знанием языка. Будешь то в Москве, то в Китае. Командировок много, работа отличная. Игорь — хозяин компании — давно мне говорил, что возьмёт тебя без всяких собеседований.

— Нет! — сказала Надя, как отрезала. — Не хочу больше ничего общего иметь с Китаем. И от китайского меня тошнит, и от страны тоже.

— Надь, да ты что…

Но Ольга Петровна не дела ему продолжить, ткнув локтем в бок. Она заметила, как Надя дернулась при одном упоминании о поездках в Китай. Что-то мучило ее девочку, но раз молчит, значит, и она с расспросами не полезет. Значит, так ей проще пережить.

— Ну, не хочешь работать с китайским языком, — сказала Ольга Петровна, поднимаясь с кресла, — у тебя в запасе итальянский. Пойдёшь ко мне на кафедру ассистентом. Зарплата так себе, но зато в университете работать будешь.

— Хорошо, — пожала Надя плечами. — Итальянский так итальянский. Без разницы.

Внучка ушла к себе, а Олег Васильевич, покачав головой, спросил:

— Да что с ней такое?

— Что-что, сердце у неё болит, вот что!

— Сердце? Так может к врачу?

— Ой, Олег Васильевич, ты вроде профессор, но иногда такой дурак!

— Оля!

— Что Оля? Неужели ты не понимаешь, что сердце у неё разбито! А ты к врачу её вести собрался.

Олег Васильевич задумался.

— Так что ж делать-то, Оля?

— Не знаю я, что делать, — вздохнула Ольга Петровна.

— А может, обойдётся? Как тогда, с Борькой. Поплачет, поплачет да пройдёт все.

— Если бы! Ты видел, она хоть раз плакала после того, как вернулась?

— Нет.

— То-то и оно, что нет. Если б плакала, рыдала, истерику устроила, я б не волновалась, а тут… будто душу вынули и ничего больше нет.

Олег Васильевич совсем сник.

—