Волчица сначала нервничала, несколько раз обегала меня, один раз даже куснула за ногу, кстати, довольно болезненно, но в конце концов поняла, что быстрее я все равно не пойду, и смирилась. С этого времени она убегала вперед, находила поляну и ждала меня там. Иногда охотилась. Несколько раз я видел, что ее морда измазана кровью или в пуху. Мне поесть она не предлагала, видимо, решила, что вчерашнего маленького зайца мне должно хватить на всю оставшуюся жизнь.

Я шел ровным неспешным шагом, несколько раз попытался прилечь, но волчица хватала меня зубами за руку и поднимала. Клыки поранили меня, но я терпел. А что оставалось делать? Не думаю, что со своими ножами смог бы справиться с таким быстрым и ловким зверем. Я даже удивлялся, что раньше думал иначе и вступал в схватку с оборотнями, хотя они быстрее любого зверя. Было, правда, это давно и помнилось смутно, а сейчас во мне жили только усталость и тупое безразличие ко всему, что со мной происходит.

К вечеру, когда солнце стало опускаться к вершинам деревьев, я упал без сил на землю. Лес изменился, стал другим – если возле храма он был темным и мрачным, в нем росли только сосны и ели, то здесь уже появились осины и березы, а темно-зеленый мох исчез, уступив место невысокой траве, в которой иногда виднелись красные созревшие ягодки земляники.

Когда я развел костер, волчица принесла еще одну тушку, на этот раз неизвестного мне животного с коричневым мягким мехом и остренькой мордой с синими, уже мертвыми глазами. Это мясо мне не очень понравилось, оно оказалось горьковатым, но все равно я съел его полусырым без остатка – не было сил ждать. Наверно, поэтому ночью желудок пучило, и несколько раз пришлось сбегать в соседние кусты.

В эту ночь мне плохо спалось. На небо выплыла полная луна, показывая желтое, испорченное оспинами круглое лицо, и, как только она появилась, волчица завыла. К ней присоединились другие волки, которые, видимо, все время находились где-то рядом. От этого жуткого воя я вздрагивал каждый раз, когда звери начинали выводить новые рулады, и дрожал то ли от возбуждения, то ли от страха. Выли они до середины ночи, пока луна не исчезла за набежавшими тучами, и только тогда мне удалось заснуть.

Утром по лесу снова ползла пелена бледно-серого промозглого тумана. Иногда ее рвал в клочья ветер, и тогда вдруг становились видны трава и деревья. Ручья рядом не оказалось, пришлось довольствоваться остатками воды во фляжке и плохо прожаренным мясом, которое осталось с ужина. Желудок был недоволен, но его никто не спрашивал – если при таких нагрузках ничего не есть, можно легко ноги протянуть.

Все-таки странное существо человек, прошла всего-то пара дней, а я уже привык тому, что рядом находятся дикие звери, которым съесть меня ровно ничего не стоит. Даже страх прошел, смытый какой-то жуткой безнадежностью. Теперь я понял, что испытывают рабы, которых заставляют работать на рудниках, – боль, отупение и смертельную усталость.

А на следующий день вышел на опушку. Лес кончился, волчица и волки исчезли, и я впервые за последние дни оказался предоставлен сам себе. Звери вывели меня к широкой, вымощенной булыжником дороге, которая явно вела к большому городу. Идти по ней было гораздо легче и приятнее, чем по лесу.

Часа через полтора меня догнала телега с мужиком, мы разговорились. Итак, я шел по королевству Грига.

После недолгого разговора мужик предложил мне место в телеге, и дальше я ехал с некоторым комфортом, даже умудрился поспать, зарывшись в сено. Заночевал у того же мужика, что так любезно меня довез до своей деревни, попарился в бане, поел по-настоящему сытной человеческой еды – напился молока, съел каравай хлеба – и замечательно выспался на сеновале.

На следующий день решил никуда не идти – ноги все еще болели и постоянно хотелось есть. Узнав, что через пару дней деревенские готовят обоз в город с солониной, копченостями и зерном, сразу решил, что для меня самое лучшее отправиться вместе с ними.

Еще два дня я занимался только тем, что ел и спал, восстанавливая силы. Благо золото было при мне, было чем расплатиться с деревенскими мужиками – одной монеты вполне хватило, чтобы оплатить гостеприимство и дорогу до города.

Туда мы на удивление добрались без проблем, а когда проезжали через городские ворота, стражники на меня даже не взглянули.

Мужики отправились по своим делам, а я пошел на улицу оружейников, уже зная, что мне нужно. Товар я осматривал придирчиво. Впрочем, лучшие вещи торговцы сразу не выкладывали на прилавок, и я долго не мог понять, в чем дело, пока кто-то из прохожих не подсказал, что выгляжу я как бродяга. Так оно и было, ночевки на сырой земле, пробежка по лесу через кусты и буераки превратили мою одежду в тряпье, даже куртка и та порвалась в нескольких местах.

Поэтому пришлось купить подходящие штаны и рубашку. Хуже обстояло дело с сапогами – моего размера нигде не было. Пришлось снимать мерку и платить сапожнику за срочность, чтобы к утру сшил новую обувь из хорошей кожи.

Потом я отправился к кожевенникам за новой курткой. Ее мне любезно подшили изнутри хорошей шерстью, чтобы в ней тепло спалось на сырой земле.

Вот после этого, когда я зашел в мастерскую оружейников во всем новом, разговор стал получаться. Узнав, что мне нужно оружие против нечисти, мне стали показывать клинки, заговоренные лучшими чародеями, или те, что имели на ножнах и рукоятке магические камни, отводящие беду.

Все это было большей частью обманкой, чтобы скрыть плохое железо и ужасную ковку. Я же искал такое оружие, которое могло бы спасти меня от смерти. После разговора со стариком-оборотнем я понял, что покоя мне не будет – как перевертыши нападали на меня, так и будут нападать, пока меня не убьют или пока не открою эту проклятую дверь в чужой мир. Значит, мне нужно хорошее, верное оружие.

Мне все время вспоминался тот кинжал, что я отнял в приморском городе у местных бандитов. Именно он спас мне жизнь, когда напали оборотни, хотя серебра на его лезвии было немного.

А здесь, к моему удивлению, когда заходил разговор об оружии с серебром, оружейники начинали зевать и отворачиваться, лица их скучнели – похоже, в этом городе такие кинжалы и мечи никто не делал. В какой-то момент я даже позавидовал тому, что горожане оборотней не боятся, хотя это было странно – в трех днях пути от них стоял храм, из которого, если верить старику, когда-то и хлынули в наш мир целые полчища перевертышей.

Когда я уже устал бесплодно бродить по кварталу оружейников, в одной маленькой лавке мне объяснили, что в этом городе мне такого оружия не найти. Если что-то подобное и есть, то только в лавке, где торгуют старинным оружием.

Я отправился на дальний конец города, с печалью глядя, как солнце клонится к закату. Вроде и пробыл здесь немного, а уже надо думать о месте ночлега.

Купца в лавке не оказалось, а мальчишка – его сын – в оружии не разбирался. Он бросал мне на прилавок ржавые мечи и кинжалы, с которыми не то что в бой нельзя идти, их и держать-то в руках было опасно – один меч у меня в руках развалился, подняв в воздух облако пыли.