– Не возвернутся! – заявил Аламез с полной уверенностью. – Поверь на слово, их командир мне знаком. Не человек он, а вампир, и готов всех до последнего солдата в подземелье оставить, лишь бы цели достичь. Очухаются выжившие, страх переборют да переправу вновь возводить станут.

– Не вампир он, – внезапно произнес гном, виновато потупившись. – Ты уж меня извиняй, дружище! Мы, существа подневольные, как Великий Горн говорит, так и поступаем, так что мне соврать те пришлось. Ведомо нам, против кого бьемся! Клан тварей Мартел, что Шеварией всей правит, в подземелье махаканские рвется, и уже многими нашими пещерами завладел. Но только не вампиры они, – покачал Альто головой, – лишь кровососами притворяются, проще им так почему-то…

– А ты откуда знаешь? – почти выкрикнул пораженный услышанным Дарк и тут же устыдился собственной недогадливости. – Ах да, Стена Знаний! Глупо было полагать, что ты не задашь Великому Горну вопрос, с кем вам биться приходится…

– Он сам толком не знает, – пожал плечами гном. – Открыл лишь, что не вампиры, хоть таковыми прикидываются, и столь успешно, что остальные кровососы их за своих сородичей принимают. Странные существа, очень странные… хитрые, коварные, замкнутые и очень-очень осторожные… редко сами в бой вступают, а других охотно на бойню посылают!

– Ладно, давай к плану нашему, то есть к твоему, вернемся, – тяжко вздохнул Дарк, не обрадованный подобным заявлением. – Скажи, зачем вам это вообще всё понадобилось? Обрушили мост, врага задержали! Зашли в город, храм разорили, и точка… Проклятье снято! Зачем ещё в бой-то встревать да бревна на плечах таскать! От скуки, что ль?

– Дурак ты! Говоришь те, говоришь, а ты так ничо и не понял, – разочаровано хмыкнул Альто, оглаживая рукоять секиры. – Когда мы в Аргахар придем, горожане нам рады не будут, сопротивление всяко окажут! Мы прорвемся, всякого, вставшего нам на пути, сметем, но против своих лютовать не станем! Малой кровью обойдемся, а тех, кого пленим, просто на время запрем… Когда дело в храме закончим, они как-нить выберутся. А что потом?!

– В смысле «потом»? – не понял Аламез, сам старавшийся не думать, что случится после того, как проклятье спадет, Сыны Великого Горна уйдут в небытие, а он окажется практически один и запертым в Аргахаре.

– Ты только представь, что через сутки иль двое после разорения храма выйдет! – произнес Румбиро, у которого вдруг от нервного напряжения заблестели глаза, а в их уголках появились крошечные капельки слез. – Шеварюги придут и поймут, что опоздали… Они ж всех перережут!

– Да, – лишь кивнул Дарк в знак согласия, – скорее всего так оно и будет…

– Вот и решили мы с ребятами, – продолжил Альто, протерев слезящиеся глаза широкой ладонью, – что перед тем, как конец нам настанет, как можно больше вражин положим! Сунутся опосля, пущай! С парой сотен выживших и горожане справятся, а не сладят, так в том уж нашей вины нет! Мы всё, что можем, для них сделаем, большую часть чужаков изведем! Не хочу я с Совестью своею в Залах Почестей и Славы целую вечность беседовать, она мне, зараза, и за всю земную жизнь надоела!

Альто замолчал, а столпившиеся невдалеке от беседовавшего с морроном командира старшины рабочих групп восприняли возникшую паузу как завершение разговора, в который они ранее деликатно не вмешивались. Стоило лишь Румбиро на секунду отвернуться от Дарка, как к нему тут же подошли гномы и буквально засыпали его докладами и вопросами.

Следить за спонтанно начавшимся военным советом моррон не стал, во-первых, потому, что не понимал языка, на котором он велся, а толмача к нему не приставили, ну а во-вторых, у него нашлось куда более интересное занятие. Получив общее представление о плане действий, Аламез самостоятельно попытался выяснить кое-какие детали, прежде всего технического плана. Для того чтобы обрушить кажущийся прочным и незыблемым мост, да еще в нужный момент, не раньше и не позже, нужны не только скрытые механизмы, но и наблюдатели, которые следили бы из тайного укрытия за переправой врага. Произвести же обвал конструкций с того места за поворотом дороги, где сейчас поспешно сооружалась еще одна баррикада, было невозможно. Сколько бы Аламез ни крутил головой и ни вглядывался в ближайшие скалы, но так и не заметил ни замаскированной пещеры, ни скрытной ложбинки, в которой могли бы спрятаться смертники-диверсанты, чья миссия состояла в том, чтобы вовремя перерезать канат или дернуть за нужный рычаг.

Отгадать загадку помогла логика, а именно столь излюбленный ею в сложных ситуациях метод исключения. Не обнаружив укрытия на этой стороне, моррон осторожно, чтобы не пораниться об отравленные наконечники дротиков, достал подзорную трубу и внимательно осмотрел противоположную сторону ущелья. Там тоже было всё чисто, а значит, укрытие находилось под самим мостом.

Стараясь не привлекать внимания забивающих последние гвозди гномов (дабы его поступок не был неправильно истолкован), Дарк приблизился к краю обрыва и, осторожно согнувшись, заглянул вниз. Долее одной секунды ему не потребовалось, план махаканцев стал сразу ясен как день.

Хоть смерть для Сынов Великого Горна была избавлением и своеобразным «пропуском в рай», но никто из них не желал приносить себя в жертву, поскольку считали такую кончину недостойной настоящего воина. Те, кому выпала честь совершить обвал, не желали погибнуть сразу по выполнении миссии, а еще собирались неоднократно обагрить свои топоры кровью ненавистных врагов. На каждой из четырех опор, подпиравших мост снизу, сидело по троице обнаженных по пояс и не имевших даже сапог, но с секирами за спинами гномов. Довольно толстые стальные брусья не перерубило бы ни одно оружие на свете, но хитрецы-махаканцы придумали нечто иное. Одним концом опоры были довольно глубоко вогнаны в скалу, ну а другой, тот, который, собственно, и поддерживал мост снизу, упирался не в сколоченные между собой доски покрытия, а в подставленные под них и плотно прижатые весом моста бревна, игравшие роль своеобразного переходного звена, прокладки. С одной стороны, бревна были достаточно прочными, чтобы выдержать вес марширующих по мосту нескольких десятков и сотен солдат, а с другой, явно раскололись бы под сильными ударами топоров. Именно с этого и началась бы цепная реакция, приведшая к мгновенному разрушению всей конструкции.

В голове бесстрашно усевшегося на самом краю скалы моррона сама собой возникла картина, как станут разворачиваться события. Лишившись «прокладок», мост бы сильно сотрясся, рухнув на стальные опоры, и большая часть (если не все) туго натянутых канатов да тросов оборвалась бы. Поскольку снизу мост поддерживался лишь по краям, то центр тяжести пришелся бы на доски в средней его части, которые, конечно же, не выдержали бы такой нагрузки. За считаные секунды мост через пропасть сложился бы пополам, и только у лишь зашедших на него или сходящих с него шеварийцев был бы шанс спрыгнуть.

Сама же дюжина почти раздетых диверсантов была бы при этом в полнейшей безопасности. Ни рушащаяся в темную бездну пропасти переправа, ни падающие с нее люди не задели бы восседавших на опорах гномов. Угрозу для них представляли лишь вражеские стрелки, но в воцарившейся суматохе вряд ли многие из них додумались бы вскинуть арбалеты иль луки. Хотя предусмотрительные махаканцы подстраховались и на этот случай, к опорам были привязаны большие деревянные щиты, за которыми можно было легко укрыться от обстрела. А после того как дело было бы сделано, гномы смогли бы легко перебраться на скалу и по лесенке из заблаговременно выдолбленных в ней выступов, а заодно и по нескольким свисавшим канатам забраться наверх. После этого отважным воителям лишь оставалось облачиться в припрятанные под камнями где-нибудь неподалеку от моста доспехи и идти на подмогу отряду, который к тому времени уже должен был вступить в бой с авангардом шеварийского войска. Внезапно ударив в тыл, дюжина умелых рубак смогла бы натворить много дел и значительно ускорить победу.