class="p1">Механошин кивнул Светлову.

Присутствующие захлопали. Светлов улыбнулся.

Темы нет.

— Подчеркиваю — это личная инициатива Алексея Степановича, — повторил Механошин. — По плану наш район должен быть подключен к сотовой связи через три года, но Алексей Степанович договорился с… договорился… и через месяц мы сможем без проблем общаться со всем миром! Первый город после областного центра!

Механошин указал на вышку.

— Да держи ты ее! — крикнула Аглая.

— Да я держу! — крикнул в ответ мальчик.

— Аглая!

Гирлянда извивалась на ветру.

— А теперь слово предоставляется Алексею Степановичу! — Механошин сделал приглашающий жест. — Алексей Степанович! Пожалуйста!

— Я отойду. — Светлов преобразился и поспешил к бульдозеру.

Ловко запрыгнул на гусеницу трактора, затем переступил на помост, пожал руку Механошину.

— Здравствуйте! — Светлов поприветствовал собравшихся, помахал рукой. — Я присоединяюсь к тому, что сказал наш уважаемый Александр Федорович…

— Так ты придумываешь книгу? — спросил Роман.

— Да, — сказал я. — «Чагинск — столица русского вольнодумства».

— Почему вольнодумства?

— Ты герб Чагинска видел?

— Да… Там звездочка, рыбка… и трюфель вроде…

— Звездочка — это шестерня, трюфель — это чага, а рыбка — это ерш. А ерш — стихийный бунтовщик, символ русской вольницы. Когда работник вступал в ватагу Разина, он в качестве посвящения должен был съесть живого ерша.

— Это правда?

— Мы постараемся сделать нашу работу хорошо, — пообещал Светлов. — А теперь, я думаю, мы закончим официальную часть и немножко перекусим…

Светлов легко спрыгнул на гравий.

— Погодите! — позвал с помоста мэр. — Погодите, осталось самое важное!

Светлов остановился.

— Друзья! — Механошин слегка охрип. — Друзья, мы решили доверить честь открытия нашей стройки Алексею Степановичу Светлову!

Светлов хотел возразить, но не успел — Зинаида Захаровна вручила Светлову бутылку с шампанским, Аглая и безымянный мальчик возвысили над ним гирлянду из воздушных шаров, Хазин фотографировал.

— Просим! — воскликнул Механошин. — Просим!

Светлов, похоже, не очень понял, для чего ему вручили эту бутылку, но Механошин ловко спустился с помоста и стал шепотом объяснять Светлову, что и к чему. Судя по сопроводительной жестикуляции, Светлов должен был разбить шампанское о бульдозер, тем самым открыв новую эру, причем не только в истории Чагинска, но и всего Нечерноземья.

Светлов колебался.

— Бутылку должна разбить женщина, мне кажется… — смущенно сказал он. — Если уж следовать традициям… Друзья, бутылку должна разбить женщина…

— Я могу!

Аглая, не выпуская гирлянду, потянулась к бутылке, Светлов тут же ловко спрятал шампанское за спину.

— Аглая! Аглая, прекрати немедленно!

Подоспевшая Нина Сергеевна попыталась схватить внучку за руку, но Аглая уклонилась. Сама Нина Сергеевна потеряла баланс и несколько упала на Светлова, и он снова оказался быстр — выставил шампанское перед собой. Нина Сергеевна машинально схватила бутылку. Заиграла официальная музыка. Нина Сергеевна закрыла от ужаса глаза.

— А вот и наша героиня! — объявил Светлов. — Ура!

— Ура! — воскликнул Механошин. — Ура!

Все одобрительно захлопали, а Механошин уже подталкивал Нину Сергеевну с бутылкой к трактору. Хазин фотографировал. Усатый бульдозерист занял место в кабине.

— Здесь веселее, чем я опасался, — сказал Роман.

Нина Сергеевна не особо сопротивлялась, Механошин проводил ее к бульдозеру, присутствующие хлопали и подбадривали. Бульдозерист запустил двигатель. Присутствующие хлопали.

Нина Сергеевна коротко, как об голову, разбила бутылку шампанского о гусеницу.

— Ура! — воскликнул Механошин. — Ура!

Ветер подул сильнее, вырвал гирлянду из рук мальчика. Шаровая плетенка распрямилась, Аглаю чуть подбросило. Хазин фотографировал.

Гирлянда крутилась и рвалась на свободу, Аглая упорно ее не отпускала. Внимание всех зрителей окончательно переключилось на нее. Аглая боролась с гирляндой.

Светлов смеялся.

Роман слегка улыбался.

Нет, это действительно было смешно.

— Аглая! — взвизгнула Нина Сергеевна. — Аглая! Прекрати!

Аглая разжала руки. Гирлянда распустилась, сетка, сдерживавшая шарики, лопнула, и они разом оказались в небе, стали быстро подниматься. Бульдозерист, похоже, решил, что это сигнал, сдвинул трактор и повел его к съезду в карьер.

Присутствующие оживились, устремившись к накрытым столам. Хазин снимал. Зинаида Захаровна пробежала мимо нас с пятью бокалами шампанского в пальцах. Нина Сергеевна безнадежно отчитывала Аглаю. Механошин что-то объяснял тележурналистам. Аглая смотрела в небо.

— Здесь решительно весело, — снова подошел Светлов. — Чагинск определенно милый городок…

— Здесь хранится самая большая в Центральной России подкова, — сообщил подоспевший Хазин.

— Подкова? — заинтересовался Светлов.

— Считается, что это подкова с коня самого Пересвета.

— А при чем здесь Пересвет? — не понял Светлов. — Разве он… бывал здесь?

— Есть такие предположения, — кивнул Хазин. — Здесь у реки жил… отшельник такой, типа старец… иеромонах. Так вот, Пересвет перед Куликовской битвой к нему ездил за благословлением.

— Что вы говорите… — покачал головой Светлов. — А я и не помню…

— Да! — продолжал Хазин. — И этот иеромонах каким-то особым образом благословил копье Пересвета — чтобы все насквозь прошибало! Так и получилось — пробил Кирибеевича как фанеру!

— Два мальчика пропали, — вызывающим голосом сказал Роман. — Три дня назад.

— Что? — спросил Светлов.

— Ромик, ты чего? — с укоризной прошептал Хазин. — Праздник же… Давай потом…

Роман поглядел на меня, я промолчал.

— Эти вопросы так не обсуждаются, — Хазин взял Романа за локоть и попытался отвести в сторонку.

Но Роман не сдвинулся.

— Два мальчика, — повторил он громко. — Школьники. И их никто не ищет, вы считаете…

— Пересвет — покровитель лазера, — сказал я.

Светлов, похоже, удивился по-настоящему. Он словно забыл про котлован, задумался, смотрел на реку. Повисла пауза. Зинаида Захаровна с шампанским поглядывала в нашу сторону. Светлов молчал.

— Ладно, я пойду, — сказал Роман.

Роман направился к мосту.

— Погодите, — остановил его Светлов.

Роман обернулся.

— Александр Федорович! — позвал Светлов. — Можно вас на минутку?!

Механошин оторвался от журналистов и подбежал к нам.

— Да, Алексей Степанович?

— Александр Федорович, тут у нас к вам вопрос, — Светлов кивнул на Романа.

— Да, конечно…

Механошин тяжело дышал, смотрел на Романа с испугом.

— Вы, полагаю, в курсе, что в городе пропали школьники? — спросил Светлов.

Механошин вытер вспотевший лоб рукавом, облизнулся.

— Да, в курсе, — сказал он. — Действительно, ситуация неприятная, трудные подростки из неблагополучных семей… В одной мать-одиночка, в другой… Там известная семья, криминальная составляющая очень велика… Но мы держим ситуацию на контроле.

— На контроле? — прищурился Светлов.

Хлопнула бутылка шампанского, Механошин с отчаянием оглянулся на столики, где разливали вино и раздавали сэндвичи с лососем. Рабочие в синих комбинезонах обступили столики и с удовольствием ели бутерброды и угощались напитками.

— Я ежедневно связываюсь с начальником милиции, — сказал Механошин. — Уголовное дело открыто, создана рабочая группа, проводятся мероприятия…

Соврал. Я отчетливо увидел, что Механошин соврал. И Светлов увидел, что Механошин врет. И Механошин понял, что Светлов это увидел.

— Дело сложное, — Механошин перешел на шепот. — Сами понимаете, Алексей Степанович, тут много разного…

— То есть? — спросил Светлов.

— То есть это все очень непросто, — Механошин стал говорить