– Вот за это я и не люблю наемников! – пробормотал Аристолох. – Они же могут предать в любой момент.

Саня кивнул головой, соглашаясь с командиром царской гвардии.

* * *

Следующим утром защитников Армавиры, сильно павших духом после той бойни, что устроили им воины Селевка накануне, ждало еще одно потрясение. Армия Селевка, разбившая вчера войско армян, сегодня собиралась идти на приступ. И чувства защитников города можно было понять. Здесь до этого еще никто так не воевал!

Обычно армия, подойдя к крупному вражескому городу (а Армавира по местным меркам была довольно крупным и хорошо укрепленным населенным пунктом), начинала неторопливо строить осадные машины. Через неделю или две предпринимали первую попытку штурма с применением осадных передвижных башен, лестниц и таранов. Если штурм отбивали, то тогда начиналась длительная осада, которая продолжалась от нескольких месяцев до двух-трех лет. Осаждающие просто ждали, когда защитники города вымрут от голода или сдадутся.

А сейчас перед защитниками Армавиры предстало довольно непонятное зрелище. Многочисленные воины противника подходили к городу со всех сторон, неся с собой только длинные, выдвижные лестницы. Никаких таранов или штурмовых башен. А ведь без них попытка штурма выглядела просто коллективным самоубийством.

Для штурма таких высоких стен, как у Армавиры, просто необходимы были передвижные башни. А вот лестницы носили только вспомогательный характер. Любому более или менее разбиравшемуся в военном деле человеку было ясно, что при использовании при штурме только одних лестниц нападающие понесут огромные потери и вряд ли добьются успеха.

Однако наперекор всем военным доктринам селевкиды шли на приступ стен только с одними немногочисленными лестницами. Эти лестницы военные инженеры по приказу Сани сварганили за одну ночь. Похоже, ночные авралы для инженеров стали входить в норму. В армии уже появилась шутка, что военный инженер ведет ночной образ жизни, спит в обнимку с молотком, а сам внешне похож на сову. А на военном сленге армейские юмористы военных инженеров прозвали «совами».

Глядя на плотные ряды приближающихся селевкидских воинов, защитники Армавиры лихорадочно готовили свои луки и заряжали камнеметные машины. По такой цели промахнуться было просто невозможно. Армяне замерли в предвкушении того, как их стрелы посыплются на атакующих врагов.

Но реальность превзошла все их ожидания. Проревели сигнальные трубы, и вражеская армия внезапно остановилась вне зоны досягаемости стрелкового оружия защитников города. И только у восточных ворот противник продолжал уверенно двигаться вперед. Они уже вошли в зону действия вражеских луков и баллист, но по ним не было произведено ни одного выстрела. Вот они уже миновали ров, проворно забросав его фашинами[64]. Вот подтащили и установили длинные выдвижные лестницы, по которым тут же стали подниматься на стену. Сопротивления не было. Алкивиад, выполняя договоренность, отвел своих воинов со стены.

Первыми на стену влезли галаты, хоть и предупрежденные заранее о том, что сопротивления от защитников стены не будет, но все же втайне надеявшиеся его встретить. Саня в этот раз также решил наплевать на осторожность и вслед за галатами поднялся на стену по приставленной лестнице. За ним, пыхтя от натуги, лезли арбалетчики и серебряные щиты. Когда он наконец-то достиг вершины и перемахнул зубец городской стены, то немного устал. Да, ходить по земле или ездить на коне в полной броне – это совсем не то, что лезть вверх по штурмовой лестнице, рискуя в любой момент навернуться с верхотуры.

Посмотрев по сторонам, Громов удовлетворенно кивнул. Увиденная картина ему понравилась. Галаты уже контролировали значительный участок стены, и к ним с каждым мгновением прибывало все больше подкреплений.

Заметив главного стратега, к нему быстро подбежал Лиск, который накануне настоял на том, что он лично будет командовать первой волной атакующих галатов. Правда, он был слегка разочарован, что им так и не пришлось подраться, но тщательно это скрывал. Ведь теперь он был не рядовым головорезом, а вождем и командиром. Только после встречи с Александром Лиск начал понимать, что командир не должен бездумно рубиться в первых рядах. Вместо этого он должен отдавать приказы и контролировать все, что творится на поле боя. Ибо от решений командира зависят жизни всех его соратников.

Лиск всегда мечтал стать великим военным вождем и водить в бой огромные армии, но только сейчас он понял, какой это тяжкий труд. Его буйная натура бесшабашного авантюриста довольно часто прорывалась наружу. Он даже немного тосковал по тем временам, когда был простым воином и от его решений не зависели жизни сотен его товарищей. Однако он не собирался так просто отказываться от своей мечты. Вождем быть круто и безбашенно! И плох тот воин, что не мечтает стать военным вождем.

– Стена наша! Потерь нет! Эти… (презрительный кивок в сторону спустившихся со стены наемников Алкивиада) все сделали, как и обещали. Что нам теперь делать, командир? – произнес разгоряченный бегом Лиск.

– Будем брать восточные ворота. Арташес, повидимому, не совсем доверял Алкивиаду и поэтому поставил охрану из армян у надвратных башен! – начал уверенно командовать Громов. – Собирай людей и двигай к воротам. Когда захватишь их, то впускай в город наши основные силы. А я тут с арбалетчиками и серебряными щитами буду удерживать стену и проконтролирую, чтобы никто к вам не сунулся.

– Уже бегу! Об армянской охране ворот можешь не беспокоиться! Считай, что ее уже нет! – рявкнул резко повеселевший Лиск (ну еще бы, ведь впереди драка) и ринулся к воротам, созывая по пути своих воинов.

Галаты обрадованно проревели боевой клич, и вскоре у ворот закипела битва. Армянские пехотинцы, охранявшие восточные ворота, не были застигнуты врасплох. Все они видели, что на стене творится что-то подозрительное. Враги прибывают беспрепятственно, звуков боя не слышно. Командир армян начал раздумывать о том, чтобы послать кого-нибудь разведать обстановку, но тут появились галаты, которые с радостным ревом начали кромсать его подчиненных своими жуткими длинными мечами. Короче, у защитников восточных ворот не было ни одного шанса. Хотя несколько самых шустрых и сообразительных все же успели удрать, сея панику в городе.

Вскоре ворота гостеприимно распахнулись, и в город хлынули многочисленные воины Селевкидов. Паника в рядах армян росла и ширилась. Ни о каком организованном сопротивлении речи уже не шло. Многие мятежники пали духом и бестолково метались по городу. Хотя среди всеобщей паники были и случаи героического сопротивления, но на общем фоне тотального разгрома они ничего не решали.

Этот детский стишок почему-то вспомнился Сане, когда он увидел тот хаос, что воцарился в Армавире. Правда, это длилось недолго. Царские войска Селевкидов довольно быстро взяли город под свой контроль. Всяческое сопротивление давилось быстро и жестоко. Были, конечно, случаи грабежа и мародерства, но они не носили массовый характер. Главный царский стратег прославился своими расправами над мародерами, а уж дисциплина в селевкидской армии, благодаря его стараниям, была железная. Даже галаты не лили кровь без особой нужды.