— Постой, что она говорит?

— Бредит.

— Я дам ей воды… — Анжелика метнулась на кухню и вернулась со стаканом минералки. Подсунула Лене руку под затылок, помогла ей приподняться и приложила край стакана к ее пересохшим бледным губам. Та вытянула губы трубочкой, и вода мгновенно исчезла из стакана. Потом она застонала, облизывая губы.

— Еще? — спросила Анжелика. Та не ответила. Тогда она обернулась к Саше и гневно спросила:

— Ты что, даже не пытался ее напоить все это время? Она же умирала от жажды! Может, поэтому все и случилось… Что она сделала?

— Что?! Когда я к ней подошел поправить подушку, она хотела укусить меня за руку!

— Где укус?

— Я сказал — хотела! Не успела… — Он потер правое запястье, демонстрируя место, где могла бы располагаться рана.

— А почему она кричала? — подозрительно спросила Анжелика.

— Спроси у нее.

— Ты ее ударил?

— Нет.

— Сволочь, сволочь… — внезапно снова забормотала Лена. Она не открывала глаз и, произнося это слово, все время улыбалась, как будто говорила что-то очень приятное. Если до этого момента Анжелика еще сомневалась в ее безумии, то контраст улыбки и ругательств ее полностью в этом безумии убедил. — Гадина, гадина… Все вы гадины… Ненавижу! Ненавижу! — Последние слова она прокричала, резко подняв голову с подушки и порываясь освободиться от пут. Дернула руками, подбросила вверх связанные ноги, несколько раз передернулась и застыла, глядя на Анжелику страшными глазами в сетке кровавых сосудов.

— Что я тебе говорил? — спросил Саша. — Держись от этой особы подальше. Видишь, что вытворяет? Она хоть и связана, но может кинуться.

— Ужасно… — Анжелика отошла от постели и уселась прямо на пол, скрестив ноги по-турецки. — Я не могу этого видеть.

— А обед ты готовишь? — неожиданно спросил он. — Там чем-то пахнет?

— А… — вяло отозвалась Анжелика. — Иди, поешь. Сардельки и спагетти.

— Все, что ли?

— Отстань от меня.

Он вышел, а девушка опустила голову на скрещенные руки и стала раскачиваться всем телом, бессмысленно и упорно. В минуты отчаяния Анжелика всегда привязывалась к какому-то одному движению и могла его повторять часами, даже не сознавая этого. Внезапно тихий голос, раздавшийся с постели, заставил ее остановиться и поднять глаза:

— Лика. Лика-.

Лена не то чтобы звала, она просто называла имя, как будто представляла ее какому-то невидимому гостю. Интонация испугала Анжелику, и она была совсем не уверена, что Лена обращается к ней, видит ее, сознает, что находится в комнате не одна. Но все же спросила:

— Тебе что-то нужно?

— Иди сюда, — так же тихо сказала Лена.

Анжелика встала и подошла, впрочем, не слишком близко. Лена заметила, что та боится приближаться, и слегка растянула губы.

— Сядь, — сказала она, указывая глазами на постель. И была так спокойна, что не верилось, будто минуту назад она вопила и выла, извиваясь на постели. Но Анжелика уже не доверяла этому спокойствию. Села, но не на постель, а на пол, рядом с кроватью, и расположилась так, чтобы Лена ни в коем случае не смогла бы ее достать.

— Говори тихо, — так же невыразительно попросила Лена.

— Хорошо, — почти беззвучно ответила Анжелика. — Что ты хочешь мне сказать?

— Саша. Он на кухне.

Она не спрашивала, а утверждала. Из ее речи напрочь исчезли интонации — вопросительные, побудительные — любые. Но Анжелика поняла, что ей задают вопрос.

— Да, он ест.

— Он убил его.

— Кого? Игоря?

— Игоря, — торопливо подтвердила Лена и снова растянула губы в некоем подобии улыбки. Анжелика осторожно покачала головой, стараясь сделать это так, чтобы не обидеть и не возбудить лежавшую перед ней сумасшедшую:

— Нет, ты ошибаешься.

— Он убил его.

— Да нет же! Вы ведь вместе пришли туда, ион был мертв.

— Он был там раньше.

— Когда?

— Он был там раньше. В тот же день, — упрямо повторила та.

— Лена, успокойся. — Анжелика с тревогой смотрела на это лицо — серое, застывшее, с провалившимися щеками и глазницами. Лена выглядела так, словно умерла несколько дней назад.

— Он его убил. Он и меня убьет.

«Опять то же самое, — подумала Анжелика. — То же самое она кричала…» А вслух сказала, как можно мягче:

— Нет, нет, ты ошибаешься. Он тебя любит.

Лена изобразила улыбку.

— Просто он расстроен тем, что ты и Игорь… — пробовала объяснить Анжелика, но запнулась, не выдержав неотступного взгляда этих страшных глаз. И закончила так:

— Он переживает.

— Он его убил. Я тебе это говорила.

— Да, говорила.

— Это правда.

— Нет, не правда, — ответила Анжелика и вдруг увидела, как напряглось тело женщины — задрожали руки и ноги, выступили жилы на шее, запрокинулся назад подбородок. Лена явно пыталась освободиться. Убедившись, что напряжение всех сил ни к чему не привело, она замолчала, уставившись на этот раз не на Анжелику, а в потолок. На кухне свистнул вскипающий чайник. Саша расхаживал там и звенел посудой, открывал и закрывал воду в раковине. Анжелика сидела рядом с постелью и чувствовала себя, как возле гроба с покойником.

— Когда он меня убьет, — с трудом сказала Лена, — скажи всем, что это он.

— Лена, успокойся.

— Тебя он не убьет.

— Лена, я тебя прошу.

— Ты глупая… — отрывисто заговорила та, по-прежнему глядя в потолок. — Молодая. Ничего не видишь. Он его убил. Он его ненавидел. Всегда.

— Он его не убивал.

— Нет. Он мне говорил, что убьет Игоря. И он его убил.

— Но и мне он говорил, что убьет Игоря. Ты же и сама говорила тогда, что будешь ему помогать! Помнишь, как мы все придумали? — Анжелика попыталась вложить в свои слова всю доступную ей убедительность. — Но ты же не сделала этого?

— Я нет.

— Ну, видишь. Его убил кто-то другой. Этого человека скоро найдут. А потом ты ляжешь в больницу, тебе помогут.

— Нет. Я умру.

— Если не будешь пить и есть, точно, умрешь. — Анжелика попыталась обратить все в шутку, но удалось плохо. — Или тяжело заболеешь. И еще больше тебе нужно поспать… Хочешь, я дам тебе снотворного? Ты сможешь выспаться?

Лена перевела взгляд с потолка на лицо Анжелики и сказала: