– Что ты о себе возомнила, девчонка?! – изумленно выдает он и наклоняется, опустив ладонь на спинку стула, позади меня.

Шестов не только не приемлет отказы, он вообще не любит, чтобы с ним разговаривали в ТАКОМ тоне. Тем более, девушки, находящиеся в затруднительном положении.

– А что вы о себе возомнили?! Вы всегда девушек шантажом в постель прибираете? Иначе не получается, наверное… Все видят гнилое нутро и по доброй воле не хотят иметь с вами дело! – цежу сквозь зубы.

Взгляд мужчины наливается чем-то нехорошим, а жесты быстро теряют свою деланную плавность. Он сжимает пальцами меня за руку выше локтя, как клещами.

– Сейчас ты пожалеешь! – угрожает он.

Из одной безвыходной ситуации в другую! Надо было смолчать, просто схватить сумочку и уйти! Просто уйти, не говоря ни слова. Игнорировать, а я не выдержала и наговорила кучу лишних слов. Кто теперь придет мне на помощь?

– Я заставлю тебя пожалеть, детдомовка! – шипит. – Я все про тебя узнал. Че ломаешься-то? Думаешь, я не знаю, как там у вас все...

– Руки убери от нее! – слышится агрессивный выпад.

Шестов успевает только немного повернуть в сторону говорящего, как его резко сметает в сторону мощным ударом.

Ратмир!

Шестов – довольно крупный мужчина спортивного телосложения, но он отлетает в сторону парт, как бумажный шар. Слышится грохот.

Парты и стулья падают вперемешку. Шестов пытается подняться, барахтается в дорогом костюме на полу и мычит, держась за челюсть. Из носа льется кровь, пачкая светло-голубую рубашку.

Сердце приподнимается ввысь и ухает вниз, с большой высоты, потом снова подскакивает, так и продолжает болтаться в груди.

– Проваливай! – приказывает Ратмир. – И держись от нее подальше!

– Ты кто? – едва разборчиво мычит Шестов. – Я устрою тебе такие проблемы!

В ответ Ратмир лишь смеется раскатисто. Он неторопливо подходит к Шестову, до сих пор распростертому на полу, присаживается на корточки перед ним, взяв его глотку в капкан пальцев и что-то тихо говорит ему.

Ратмир медленно поднимается и отряхивает руки, словно запачкался. На Шестове лица нет, побледнел моментально. Наверное, сказанное Ратмиром, потрясло его.

– Уматывай, пока я не захотел узнать твое имя, слизняк! – советует Шестову негромко, но властно.

Силе в его голосе сложно противостоять, решимость зашкаливает.

Шестов поднимается, покачиваясь, и нетвердым шагом уходит прочь. Я не знаю, как реагировать, просто сижу, застыв без движения. Ратмир подходит ко мне, ласково проводит по щеке и заглядывает в глаза:

– Отмирай, Лиличка. Угрозы больше нет.

Он отвешивает легкий поцелуй мне в висок, и только потом, ощутив его горячие губы на своей коже, я выдыхаю с облегчением. Я будто не дышала полной грудью до этого мгновения. Как долго? Кажется, целую вечность…

– Пошли! – предлагает Ратмир, тесно переплетает мои пальцы со своими. – Нам все-таки есть что обсудить.

Если и был у меня небольшой шанс смыться, то теперь его нет.

Ратмир уничтожил, крепко ведет меня за собой и так… бережно, что ли?

В груди расползается странное тепло.

Нет, я не простила его. Не простила так быстро. Внутри до сих пор колет и стынет обидой, но рядом с этими чувствами глубоко-глубоко пускают корни и другие эмоции. Приятный жар.

По губам скользит улыбка: я снова и снова прокручиваю в голове момент, когда Ратмир врезал Шестову.

– Ты улыбаешься, – замечает Ратмир.

Все-то он замечает. Всегда. Цепкий, внимательный.

– Улыбайся чаще, – просит. – Тебе к лицу улыбка.

Ратмир

Лиля позволяет себя увести. Мне кажется, она все еще переживает неприятные моменты, потому что напряжена.

– Долго этот козел к тебе приставал?

– Лишь бы твое вмешательство хуже не сделало! – неожиданно с недоверием роняет Лиля.

– То есть давно, – сощуриваюсь.

В голове щелкает: плюс одной задачей больше. Узнать имя этого слизняка и устроить ему «сладкую жизнь».

– Как зовут?

– Не скажу.

– Сам узнаю. Но лучше скажи.

– Зачем?

– По твоим словам понятно, что он приставал к тебе давно, я хочу, чтобы он стопроцентно больше так делать…

– Не смог? – заканчивает мою фразу Лиля.

Вообще-то она попадает прямиком в цель, именно это я и хотел сказать, но сейчас дарю Лиличке великодушную улыбку, поправляя мягко:

– Не стал бы, – смотрю в этот момент на ее красивые губки, которые так хочется смять взрослым поцелуем.

– Охотно верю.

– Садись!

Я открываю перед Лилей дверь своей машины, она внезапно начинает упрямиться.

– Куда ты хочешь меня отвезти? Зачем? Я же сказала, что между нами все кончено!

Вот зараза! Зудит и зудит: кончено, кончено!

– Ты согласилась на разговор, Лиличка. На взрослый, нормальный разговор. Я проголодался и предпочитаю вести беседы где-нибудь в ресторане. Отказаться не выйдет!

– Может быть, быстро переговорим в машине, и я пойду?

– Одна? Пока рядом может бродить обозленный и неизвестный мужчина? Исключено!

Вообще-то я думаю, что этот тип больше не рыпнется. Услышав мою фамилию, он так побледнел, чуть не обделался. Он понимает разницу уровня влияния и веса в обществе. Но я все равно желаю узнать его имя и проучить мерзавца за то, что он вообще осмелился тянуть лапы в направлении моей Лили.

– Садись!

Сильнее нажимаю на поясницу Лилии, ладонь переползает на ее зад. Лиля шумно и возмущенно выдыхает, мгновенно садится в теплый, разогретый салон. Вот как можно заставлять ее делать необходимое! Приятный способ, очень приятный!

– Расскажи, как провела это время без меня?

– Хорошо. Не скучала по тебе, ни капли! – мгновенно отвечает Лиля, отвернувшись в сторону окна.

Мои