– Прости, – прошептал Павел, взяв женщину за руку. – Я не должен был…

– Должен, – не согласилась Наоми. – Мы оба знаем, что ты должен был оставить меня и отправиться к детям. Я… я просто поделилась…

Поделилась, но ни слова не сказала о чувствах, охвативших ее при виде Диккенс, положившей голову на грудь Вагнера. Эту картинку она увидела на записи с видеокамер.

Но не сказала ни слова.

* * *

Вакцинация – или эпидемия – внесла в планы Анны серьезные коррективы. Незадолго до ужина к девушке подошел Линкольн и сообщил о смерти Бена Сигала.

«Получается, у меня остался только один настоящий программист, мисс Баррингтон, – ваш брат, и я буду благодарен, если он вернется на рабочее место».

Анна знала, что заскучавший Артур ни за что не откажется от предложения, и возражать не стала. Капитан увел брата на «Чайковского», Пятый общался со своей свитой – присоединяться к их разговору девушка желания не испытывала; Баджи шепталась с Сандрой, ОК и Август ушли к пробоине, и заскучавшая Анна отправилась на «правую сторону», к сотрудникам, которые встретили ее настороженно, но без враждебности.

Навстречу гостье никто не поднялся, но Тельма кивнула, беззвучно поздоровавшись, и вопросительно подняла брови.

– Пришла сказать, что мне жаль, – тихо произнесла девушка. – Я не была знакома с Марией, но мне жаль ее.

– Спасибо.

– И Бена тоже.

– Спасибо.

– Вот…

Анна помялась, не зная, как правильно уйти, и Тельма неожиданно предложила:

– Побудь с нами… Если хочешь.

Мужчины промолчали, и девушка без колебаний присела на свободное место.

– Я рассказывала, что нас с Марией учили работать в паре, таков порядок на лунной базе – у каждого обязательно есть напарник, готовый прийти на помощь в любой момент, – тихо продолжила Тельма. – Мы меняли такую же пару биологов… и чтобы добиться максимальной слаженности, Vacoom Inc. тренировали нас три последние недели… – Женщина выдержала короткую паузу. – Мы сдружились.

– Сочувствую, – буркнул Вацлав.

– Мария была хорошей женщиной.

– Такой мы ее и запомним.

Они помолчали, то ли заканчивая эту часть разговора, то ли мысленно прощаясь с Марией, а затем Рауль сказал:

– Я не знал Бена. Никто из нас его не знал, но парень мне нравился. Он был спокоен и дружелюбен. Не ныл, когда мы оказались в этом… на этом корабле… Бен вообще не ныл, хотя я думал, что он сломается. А он не сломался.

– У Бена была дочь, он показывал фотографию, – добавил Вацлав. – Они удочерили девочку из Сомали, и сейчас она ждет Бена дома.

– Ей хуже, – вздохнула Тельма. – И его жене хуже.

– Верно, – согласился Вацлав. – Тем, кто остается, всегда хуже.

И Анна с этим согласилась.

Здесь, на «правой стороне», к смерти относились не так, как в лагере. Видимо, в силу возраста. На ребят смерть Мэйсона и Амалии произвела сильнейшее впечатление, сравнимое с нокдауном, но они переживали трагедию молча, если и делились эмоциями, то только с наиболее близкими друзьями. А здесь вспоминали ушедших и прощались с ними.

– Вы пьете? – изумилась Анна.

Вацлав как раз поднес ко рту плотный пакет, и она почувствовала характерный запах алкоголя.

– Да, – коротко ответил мужчина и сделал большой глоток.

– Я думала, спиртное запрещено.

– Курево запрещено в любом виде и для сотрудников, и для туристов, – объяснила Тельма. – Спиртное разрешают, но пить можно строго в жилом отсеке, если застукают пьющим или пьяным за пределами каюты – сразу выгонят.

– И много не выпьешь, – Рауль взял у Вацлава бутылку. – Так, иногда расслабиться. – Сделал глоток и посмотрел на девушку: – Будешь?

– Нет.

– Судя по всему, ты не пробовала, – усмехнулся Вацлав.

– Не пробовала, – не стала врать Анна.

– Тогда попробуй, – равнодушно предложила Тельма.

– Зачем?

– Чтобы знать, каково это, – ответил Рауль. – И не волнуйся: много тебе не достанется, я не настроен делиться.

Несмотря на шутливый тон, Анна поняла, что отказом обидит мужчин, взяла пакет и сделала маленький глоток виски. Жидкость обожгла горло, и девушка закашлялась.

– Добро пожаловать в клуб, – хмыкнул Вацлав.

Двое других мужчин, самых молчаливых, которые ни разу не поддержали разговор с гостьей с первой палубы, дружно заулыбались.

– Мне не понравилось, – буркнула девушка.

– И хорошо, – одобрил Рауль. – Бутылка еще никого не спасла и не выручила.

Он забрал у девушки пакет и сделал еще глоток. На этот раз – больше предыдущего.

– Зачем же вы пьете? – поинтересовалась Анна.

– Пьют пьяницы, мы иногда употребляем, – объяснил Вацлав.

– Мой отец совсем не пил, – зачем-то сказала девушка. – Даже не употреблял.

– Представляю, как он сейчас волнуется, – усмехнулся Рауль.

– Анна использовала прошедшее время, – оборвала его Тельма. И вновь перевела взгляд на девушку: – Что с ним случилось?

– Они погибли… оба.

– Давно?

– Шесть лет назад.

– Мне жаль.

– Мне тоже. – Девушка вздохнула и посмотрела на пакет. – Можно еще?

– Нет, – рассмеялся Вацлав.

Анна смутилась:

– Извините.

– Чувствуешь легкую расслабленность? – спросила Тельма.

– Да.

– И достаточно, – не строго, но очень твердо произнесла женщина. – Выпивка смывает горечь. Не убирает ее, а смывает. Но если выпить много – станет хуже.

Тон не оставлял сомнений в том, что Тельма знает, о чем говорит, и девушка решила не спорить. Выдержала паузу, заставив себя не искать взглядом пакет, и спросила:

– У тебя есть дети?

– Младшая сестра, – ответила Тельма. – Я о ней забочусь, хочу, чтобы она выучилась на врача. – Помолчала, потом вытащила из-под футболки личный жетон и повернула его обратной стороной, показав Анне фотографию девочки лет двенадцати: – Ее зовут Синтия.

– Красивая, – улыбнулась Баррингтон.

– Спасибо.

Синтия была на фото не одна – ее обнимала улыбающаяся Тельма, и Анна не удержалась от замечания:

– Зря ты постриглась, тебе хорошо с длинными волосами.

Вацлав коротко хохотнул. Громко, но не весело. Рауль цокнул языком и покачал головой. Тельма вздохнула.

– Что я опять не так сказала? – растерялась Баррингтон.