«Крысы» понятливо усмехнулись.

— А опасность близка… Кроме того у многих уже завязались близкие отношения, и мужчине показать трусость перед своей женщиной зачастую страшнее смерти. Ведь она просто бросит его, если он не сможет, не захочет ее защитить. Им теперь есть что терять и некуда отступать, причем в прямом смысле тоже. Так что еще минимум две тысячи стволов я могу обеспечить.

— Ну если так… — все еще неуверенно произнес Кнут. — Тогда у нас есть шанс опередить Сиволапого, и если не приобрести союзника, то хотя бы не дать противнику возможности усилиться за счет стаи Линя.

— И то результат…

Для очистки совести все же сначала решили поговорить с Линем. Взывали к его разуму, увещевали, предупреждали о характере Сиволапого, что с ним лучше не связываться, угрожали наконец, но ничего от вожака трех модулей добиться не удалось. Сухой оказался прав: Линь перешел на сторону Сиволапого если не официально, то мысленно точно предпочел перейти на его сторону.

— Тогда завтра выступаем, — сказал Ремезов под конец венного совета.

— Выступаем, — подтвердил Шульц.

Остальным не оставалось ничего другого как по очереди кивнуть, соглашаясь с решением своего верховного вожака.

С закатом армия из пяти тысяч человек — трех тысяч «крыс» и двух тысяч «хомяков» — выступила на запад. Ремезову стоило больших трудов уломать обычных людей, то бишь пресловутых «хомяков» выступить совместно с «крысами» против других «крыс». Но ему это удалось, хотя еще пару дней назад на такое и рассчитывать было нельзя, по определению. Тактический ход Ремезова полностью сработал: беженцы сделали свое дело, напугав обитателей модулей до полусмерти страшными историями о бесчинствах «крыс», и чтобы совсем не погибнуть, оставалось только одно — сражаться.

Битва обещала быть довольно жестокой, потому к ней весьма основательно подготовились, создав из подручных материалов более мощное оружие. Так армия обзавелась сразу десятком минометов, неплохо зарекомендовавших себя при штурме «крысами» сто восьмидесятого посадочного модуля. Успели изготовить достаточное количество ручных гранат с фитильным запалом и бомб с патронным запалом для сбрасывания с вертолета.

Эрик же воспротивился участию Элен в боевой операции. У него перед глазами стоял опыт пилота самолета, сбитого во время одного такого сражения, а ведь самолет гораздо более быстрая машина и попасть в нее сложнее. Что уж говорить, винтокрылую машину вообще подстрелят на раз, даже бомбометания провести не удастся.

Ремезов согласился с доводами и напряг инженеров, чтобы те придумали способ защиты вертушки. Но все, что они могли придумать, это обвесить ее стальной броней, взяв сталь от переборок. Тогда общая масса получалась такой, что не взлететь, не говоря уже о том, чтобы взять дополнительный груз.

Махов уже отчаялся, когда решение нашлось, чисто случайно. Из посадочного модуля выгрузили стеклопакеты, которые предполагалось вставить в вырезанные в корпусе модуля окна. Но поскольку окон никто врезать не собирался, разве что самый минимум, то и стекла по большей части остались без надобности. Ремезов хотел сделать из них внешнюю оранжерею, или, что вероятнее, «аквариумы» — емкости для запаса воды.

Эрик сразу же вспомнил когда-то виденную телепередачку об изготовлении бронестекла. Самый простой способ — это взять несколько стеклянных панелей, переложить их прозрачной пленкой — и бронестекло готово. Такой слоеный пирог останавливает пулю даже с близкого расстояния, хотя каждый элемент сам по себе крайне непрочен.

Недолго думая, Эрик произвел схожий опыт и, как оказалось, стекло вполне держало пулю. Дело осталось за малым, нарезать и соединить между собой пластиковое стекло так, чтобы оно обволакивало корпус вертолета. С этим соответствующие специалисты справились без проблем.

Конечно, за защиту пришлось поплатиться грузоподъемностью, аж в триста килограммов, сведя полезную нагрузку до двухсот, но тут уже ничего не поделать, приходилось выбирать из двух зол меньшее. Или так — или вообще никак.

Из оставшегося стекла люди быстро сварганили себе бронежилеты, и теперь можно было надеяться на серьезное снижение потерь, по крайней мере, среди «хомяков». «Крысам» броников не хватило, так как стекло изначально не отнесли к стратегическим материалам. И неизвестно догадались ли о его свойствах до сих пор во вражеских лагерях. Судя по потерям в прошлых боях — еще нет.

Оставалось только гадать, какой сюрприз подготовят им «крысы» Линя. Ведь они наверняка без дела тоже не сидели, прекрасно зная, что после «пряника», от которого они отказались, идет очередь «кнута».

Как показала воздушная разведка с дальнего расстояния, ближе подлетать слишком опасно, несмотря на броневую защиту, «крысы» Линя действительно трудились вовсю, выдалбливая в неподатливом грунте подобие окопов и индивидуальных стрелковых ячеек. В этом им помогал расконсервированный трактор, плугом пропахивающий каменистую почву. У трактора получалось не очень, но это все равно серьезное подспорье.

Эту новость Эрик, летавший на разведку, сообщил Ремезову.

— Понял тебя, возвращайтесь на загрузку.

— Вас понял.

Элен уже поворачивала к сто семьдесят девятому модулю, чтобы загрузиться бомбами.

— Ты как? — спросил ее Махов.

— Нормально, — чуть вздрогнув, глухо ответила девушка.

— Справишься?

Элен, поджав губы, резко кивнула.

— Да… Я постараюсь.

— Все будет хорошо, вот увидишь…

Девушка снова кивнула, но на этот раз промолчала.

Все-таки война не женское дело. Мужчинам, даже таким слюнтяям, какими они стали, или какими их воспитали, подобное времяпрепровождение несколько привычнее, что ли. Внутри словно просыпается доселе подавляемый сознательно и законами первобытный дикарь. Идет выброс адреналина, появляется необходимая воинственность, тело само подсказывает, как нужно действовать в той или иной обстановке. Зов природы в общем…

Сразу при посадке обслуживающий персонал загрузил вертолет бомбами, заложив их в специально подготовленные ящички, закрепленные на салазках винтокрылой машины.

Сброс бомб производился вытягиванием шнура, последовательно открывавшего донца ящиков с последующим выпадением бомбы. Просто, но надежно. Все лучше, чем руками бросать, как это делал гранатометатель на самолете «крыс». Впрочем, для ручного, то есть более точного, даже снайперского сброса у Махова под рукой имелось десять бомб поменьше.

Теперь осталось скоординировать свои действия. Следовало появиться точно к началу атаки, а не раньше и тем более не позже.

В теории это несложно, ведь скорость вертолета известна, известно примерное время прибытия и развертывание сил. Стоит вычесть одно из другого — и получишь время старта с единовременным временем прибытия. Опять же есть возможность координировать действия по радио.