Брессингхэм, Б.К.

Доказательство было неопровержимым.

Ласситеру мучительно захотелось выпить хоть чашку кофе, и он знал, где сможет ее найти. Вернувшись в свой номер, он извлек из бара-холодильника пачку «Нестле» и вскипятил воду при помощи заботливо предоставленного владельцами «Акилы» электрического кипятильника.

Ласситер не знал, что думать. Пребывание Керр в клинике Барези предполагало – нет, доказывало присутствие по меньшей мере еще одного убийцы и свидетельствовало, что «Умбра Домини», смерть Бепи и избиение в Неаполе – звенья одной цепи. Но задавая себе вопрос: почему? по какой причине? – Ласситер снова погружался во тьму.

Следующие три часа он еще держался, хотя и понимал, что на внимание положиться уже нельзя. Каждую страницу теперь приходилось просматривать дважды, но мысли все равно блуждали где-то далеко, а однажды Ласситер поймал себя на том, что перевернул страницу, даже не посмотрев на записи. Все его внимание растворилось в тумане усталости, но он усилием воли заставил себя возобновить поиск.

В половине четвертого Джо показалось, что он обнаружил несколько закономерностей, но он не хотел думать об этом до тех пор, пока имя последней пациентки клиники Барези не будет занесено в компьютер. Когда он перевернул последнюю страницу, небо за окном уже начало светлеть.

Ласситер чувствовал себя совершенно выжатым. Закрыв роскошный переплет кондуита, он потянулся так, что ребра отчетливо заскрипели, и отправился к себе в номер.

Там он проделал то, что не позволял себе делать ранее, а именно из двухсот семидесяти двух женщин выделил тех, что подвергались процедуре пересадки ооцита и оставались в «Акиле» больше месяца. Двойная пометка сослужила ему отличную службу – всего через пару минут на экране компьютера появился список из восемнадцати имен!

Кэтлин Ласситер

Ханна Рейнер

Матильда Гендерсон

Адриана Пенья

Марион Керр…

Пять женщин, которые точно умерли, как и их дети. И все они погибли в огне.

Ласситер прикрыл глаза и снова увидел Брэндона. «Дядя Джо! Дядя Джо! Посмотри! Я могу делать сальто! Смотри!» Мальчишка неуклюже перекувыркнулся. На сальто это похоже не было – карапуз просто катался по ковру, однако, закончив упражнение, он вскочил и со счастливой улыбкой вскинул руки вверх, точно победитель Олимпийских игр.

Ласситер еще раз изучил список. Женщины приезжали в основном из Соединенных Штатов и Европы, однако он нашел пациенток, прибывших из Гонконга, Токио, Рабата, Тель-Авива и Рио.

Перенеся компьютер на стол около окна, Ласситер подключил к телефону модем. Запустив шифровальную программу, он закодировал список и переслал его в свой рабочий кабинет в Вашингтоне. Затем составил записку для Джуди, включив туда имена и адреса восемнадцати пациенток, которых он выделил. Джо просил сообщить Риордану, что по меньшей мере пять женщин из списка погибли вместе с детьми, а остальным скорее всего грозит смертельная опасность. Детективу следовало связаться с властями и добиться постоянной охраны для женщин и их детей. Он сообщил также, что намерен вернуться через пару дней и все объяснить.

А пока Ласситер просил Джуди Ривкин открыть досье на покойного доктора Игнацио Барези из Монтекастелло, Италия. Пользу могут принести любые сведения о клинике Барези и технике искусственного оплодотворения, базирующейся на донорских ооцитах. Наконец, он велел ей уговорить Риордана вступить в контакт с тринадцатью женщинами из списка, потому что позже с ними нельзя будет встретиться из-за охранных действий полиции.

Записка получилась на две страницы, и, отправив ее Джуди, Ласситер почувствовал, что засыпает. Но наступал уик-энд, и вполне вероятно, что Джуди не увидит своей электронной почты до понедельника. Ласситер взглянул на часы. Почти половина шестого утра – половина двенадцатого ночи в Вашингтоне. Он потянулся к телефону и набрал домашний номер Джуди. После четырех гудков в трубке послышался голос автоответчика. Как только прозвучал сигнал, Ласситер отчетливо произнес:

– Джуди, говорит Джо Ласситер. Немедленно просмотри свою электронную почту. Это очень важно. Через пару дней встретимся.

Раздевшись, он растянулся на постели и, смежив веки, прислушался к своему дыханию.

Но его мозг никак не желал успокаиваться. Ласситер видел перед собой Мэри Сандерс с сыном, держащимся за ее руку. У мальчишки были глаза цвета черного дерева. Темные и бездонные, они смотрели на Джо как два озера. Затем перед ним возникло обугленное личико Брэндона, а в ушах прозвучал голос Томми Труонга: «В маленький мальчик совсем нет крови». Он вспомнил лишенный всякой надежды взгляд Иржи Рейнера и слезы Кары Бейкер.

«Боже мой, – думал Джо, натягивая на голову одеяло, – это же форменная бойня».

Ласситер выбрался из постели в начале двенадцатого и тут же подумал, что ему нужен полноценный отдых, а не эти несколько часов беспокойной дремоты. Но душ быстро привел его в чувство, обдав лицо струями горячей воды, промассировав спину и смыв всю нечисть. Вначале Ласситер не хотел тратить время на бритье, но быстро передумал. Священники – люди своеобразные. Во всяком случае, такими он их представлял. Правда, опыта по части общения со служителями Господними у него не имелось.

Накинув кожаную куртку, Ласситер спустился в вестибюль. Найджел, пожаловавшись на похмелье, махнул рукой в направлении площади, где «без труда можно найти церковь и кафе».

На улице было холодно, около четырех градусов по Цельсию, и воздух казался сырым. От «Акилы» Ласситер свернул налево и двинулся по узкой, мощенной булыжником улице. Здесь не было ни тротуаров, ни автомобилей. Справа и слева тянулись лишь серые стены домов с наглухо закрытыми ставнями окнами и крепко запертыми дверями.

Здешняя обстановка действовала на нервы. Зимой Монтекастелло выглядел не гостеприимным, а угрожающим. За многие века фундаменты зданий немного сместились, и создавалось впечатление, что дома склонились друг к другу, нависая над улицей. Когда Ласситер свернул в первый переулок, а за ним в другой, он сообразил, что этот город – своего рода лабиринт, место, где легко затеряться, но трудно по-настоящему спрятаться.

Он миновал одну безликую лавчонку, затем вторую. Никаких вывесок и рекламы – скорее всего хозяева не видели в этом необходимости. В таком городке наверняка все знали, кто чем торгует. За окнами лавочек шипели прикрепленные пластиковыми лентами флуоресцентные лампы. Внезапно одна дверь со скрипом распахнулась, и на улицу вышел старик с пакетом зелени, упаковками мяса и батоном хлеба в руках. Пробормотав «пока», он засеменил прочь, уперев взгляд в землю.

Еще один поворот, и Ласситер, выбравшись из паутины узеньких улочек, оказался на главной площади Монтекастелло – пьяцца ди Сан-Фортунато. Цель его похода – церковь Сан-Джованни Дезоллато – занимала всю ее северную часть. Это было простое, даже аскетическое здание, возведенное из того же серого камня, что и остальные постройки в городе. Ласситер уже начал подниматься по ступеням храма, но учуял аромат кофе и повернул назад.