И столько боли было в его голосе… или уязвленного самолюбия… не знаю. Не хочу знать! Ничего не хочу! Просто больно и тошно одновременно! Просто душит злость!

— С какой стати я должна оправдываться? Я переболела тобой, Алекс, — отвечаю едва слышно, — ты вышвырнул меня со своей планеты, потому что не получил того, чего так сильно желал… точнее, мы оба желали. Неважно. Теперь неважно. Ты не хотел меня видеть? И не надо! И да, я люблю Рорха… и Пита тоже. Это правда, делай с этой правдой что хочешь!

Я не смотрела на Алекса и точно знала, что он тоже не смотрит на меня. Мы сидели в кабине роскошного хаена, такие близкие и такие далекие одновременно, и мне казалось, что я слышу, как рвется на части моя душа. А потом Алекс тихо прошептал:

— Прости…

— Ой, как сильно я не люблю это слово, — я горько усмехнулась, — что на этот раз скрывается за очередным «прости»?

Я посмотрела на холодного и какого-то словно неживого Алекса, который бледными губам и произнес:

— Ты его больше не увидишь.

О-о-о, во мне взыграла злость, даже не так — ярость, блин!

— Значит, так, да? — язвительно вопросила я. — Значит, соперников мы не терпим, да?

— Да.

— И в благородство больше играть не будешь? — прошипела я.

— Нет.

— И опять запрешь меня?

— Да.

— И что, так и будешь держать всю жизнь рядом, лишь бы другому не досталась?

— Да.

— Что, не хватает мужества признать, что кто-то оказался лучше, чем ты?

— Не хватает… — честно признался Алекс.

В этот момент я готова была его убить. Просто треснуть чем-то по голове, а потом кастетом по почкам, по почкам раз десять, чтобы на всю жизнь запомнил!

— Ненавижу тебя! — с ужасом понимая, что начинается истерика, возопила я. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Тормоз несчастный, придурок с манией величия, идиот! Да откуда ты взялся на мою голову со своими пирогами?! — Алекс оторопело взирал на меня, явно шокированный моим поведением. — Да пошел ты куда подальше, рабовладелец танаргский!

Я ожидала, что он меня сейчас ударит, такое у него лицо было, но вместо этого Алекс весь как-то сгорбился, поник и с болью в голосе спросил:

— За что ты его полюбила?.. Он же урод…

И вот кто меня теперь за язык потянул, а?

— Урод — это ты, Алекс! — я почти кричала. — Только ты моральный урод, а это еще хуже!

Я сказала и сама испугалась своих слов, а мужчина моей мечты совершенно убитым голосом ответил:

— Я… знаю… Знаю… Прости…

— Вот не надо мне этого «прости»! Я уже боюсь этого слова!

Но он снова прошептал:

— Прости…

С этими словами он очень аккуратно взял меня на руки, вынес из хаена, поднял вверх, внес в каюту, положил на кровать и, не взглянув на меня, ушел.

— И как это понимать? — спросила я у запертой двери.

Попсиховала, конечно, пошвырялась всем, чем нашла, потом села на кровать, включила Tixer, набрала номер Пита. Через пару секунд на меня взглянул мой пухлый друг. Под глазом у него красовался внушительный красный отпечаток кулака — будет синяк.

— Пит, — прошептала я, — ты живой? А Рорх?

— Живы оба, — щербато улыбаясь, ответил доктор, — мы их взяли! — торжествующе выпалил Пит и добавил: — Это такие же придурки непобедимые, как тот в гримерке, но нас было много!

Tixer у Пита явно выдернули, и на весь экран появился оскал Рорха:

— Ли, ты там как? Смотрю, устроилась с комфортом. Ли, это тебя искали. Их пятеро всего, а наших-то завалили — не счесть.

— Как это «завалили»? — не поняла я. — Все живы?

— Вроде все, — беззаботно ответил Рорх, — тут всей толпой этих давили!

Я невольно улыбнулась, представив толпу внушительных борцов, мускулистыми задами давящих танаргских военных, и ответила на его немой вопрос:

— Со мной все в порядке, но я… наверное, не вернусь.

— Твой любимый? — подмигнув, спросил клыкастый борец. — Ты на него так смотрела, что стало все понятно. Не пропадай, я отключаюсь, тут полиция, тебя прикроем, не грузись. Если что — всегда ждем!

Экран мигнул серым и отключился, а я прижала Tixer к себе и прилегла на разгромленную постель… В конце концов, иногда лучше всего помогает хороший крепкий сон.

* * *

Дверь открылась, вошел Алекс, несколько минут стоял на пороге, странно смотрел на меня. Я сделала вид, что сплю. Он вышел, вскоре вернулся с едой, положил все на столик и снова ушел. Я встала, аккуратно взяла поднос и швырнула все об дверь. Под звон осколков легла снова, на этот раз с улыбкой ждала Алекса. Действительно, вошел, взглянул на меня как побитая собачонка.

— Лика, тебе нужно есть… ты исхудала вся!

Молча и враждебно смотрю на него, а хочется подбежать, обнять и попросить, чтобы никогда не бросал больше. Еще хочется сказать: «Прости за все, что наговорила». Да почему же так больно?! Словно кто-то забивает гвоздь в сердце, и с каждой секундой только больнее.

— Уйди, — тихо прошу я.

Алекс опустил глаза, кивнул, вышел. Остальные пять дней полета я его не видела. Я спала почти все время, есть не хотелось… Приходил какой-то парнишка, убирал очередной погром после моей истерики, молча приносил еду, и меня снова оставляли одну… совсем одну.

* * *

Он смотрел на ожидающую Эрию и нехотя произнес:

— Пятеро!

— Они знают! — женщина не стала скрывать злости.

— Да, они знают, что эта девочка значима для меня. — Девелри потянулся, подключаясь к системе безопасности усадьбы. — Их осведомленность наталкивает на мысль, что информацию сливаете вы — ты или Ада, но суть в том, что я доверяю вам обеим.

— Мне начать наблюдение за Адой Девелри? — осторожно спросила Эриа.

— Я сам! — отрезал Алекс. — Тебе я поручаю охранять самое дорогое для меня. Она… — голос риантана Девелри снизился до шепота, — она опять есть отказывается.

— У меня начнет! — уверенно пообещала Эриа. — Есть будет строго по расписанию!

— И ты покажешь допрос Ады, — совсем тихо приказал Алекс.

Эриа вздрогнула, но кивнула.

— Лика должна понять, что отныне единственное безопасное для нее место — это Артина. Если за ней выслали пятерых гарахкаев, значит, Лестиан сумеет достать ее и в Союзе Алтари.

— Ясно.

— Это все, — и он отключился.

* * *

На Артину мы прилетели в темное время суток, я ждала, что за мной придет Алекс, а пришел все тот же парнишка.