Алекс, не отрывая какого-то странного взгляда от меня, хрипло потребовал:

— Шед, принести абрикосового спирта, пока я тут… не убил кого-то!

Я испуганно икнула, внезапно и, как всегда, поздно вспомнив, на что способен сей мужчина в гневе. Перед Алексом возникла запотевшая бутыль с чем-то прозрачным. Не глядя, мой идеальный мужчина сорвал с нее пробку — да, силища у него немереная — и махом выпил половину. Затем поискал взглядом, чем бы запить и… запил моим вином. Вот сволочь.

— Дальше, — в привычной приказной манере потребовал Алекс.

Трезвый совершенно Алекс, кстати.

— И что дальше? — я оторопело смотрела на него. — Ты вообще все мое вино вылакал. Люди, грабят среди белого дня!.. Это наглость вообще-то — беременных обкрадывать!

— Хорошо, — Алекс жестом прервал мои словоизлияния, — тогда объясни мне одно, почему ты так сбежать хотела? Чем я тебя не устраивал?!

Я задохнулась от такой наглости, перевела дух, набрала побольше воздуха, и понеслось:

— Ты меня не устраивал?! Это ты меня не устраивал, да?! — Кажется, Алекс сообразил, что не ту тему поднял. — Да я влюбилась в тебя как дура последняя! Я за тобой по всей твоей усадьбе, забыв про гордость, гонялась! Я от одного твоего присутствия дар речи теряла, а ТЫ!!!

— Я?! — На этот раз взбесился Алекс. — Я как последний идиот боялся обидеть, сделать что-то не так, а ты динамила меня, как пацана сопливого! Или это от большой любви было?!

— Обидеть он меня боялся, — я вскочила, направила на него перст указующий, — хорошо же ты меня «боялся обидеть»! Как роль любовницы предлагать, так на это ты способен. А как жениться, так тут же «Лика, ты не дочь сенатора!». Да, у меня папочка не облеченная властью сволочь, и что из этого? Получается, что я человек второго сорта? Да? И как в кроватку, так, Лика, пожалуйста, а как брать обязательства, так мы вспоминаем, что мы, как-никак, великий Алессандро Девелри, и негоже нам жениться на безродных!

Теперь подскочил Алекс, махом допил все из второй бутылки, швырнул стеклотару назад… И понеслось:

— На тот момент я был связан обязательствами! Понимаешь ты это своими… вывернутыми, нелогичными, нестандартными мозгами, журналистка чертова! У меня вообще была невеста, налаживалась семейная жизнь, и не было никаких проблем, пока черти тебя не притащили!

Ну, все, скотина, я тебе устрою!

— Черти меня притащили?! — медленно свирепея, возопила я. — Черти, значит, да? Да я вообще уехала и думать про тебя забыла, землевладелец напыщенный!

От избытка чувств я запустила в него оставшимся обедом. Алекс увернулся, но в зрительном зале кто-то выругался.

— Это я про тебя забыл! — не остался в долгу Алекс. — Так тебе мало было, притащилась сюда в образе брюнетки, с очередным заданием от очередного начальства!

Ах сволочь танаргская, он и от пустого стакана увернулся! Зрительный зал, несмотря на травмоопасную ситуацию, продолжал трепетно внимать.

— Да я на Сатари летела! Ты мне со своей Артиной и даром не нужен был, и за большие деньги тоже не нужен! А ты, морда обрученная, стоишь такой весь красивый и счастливый в космопорту и нагло всех к себе зазываешь! И в усадьбе я к тебе не приставала, сам в столовой ко мне подсел!

— Я к тебе подсел?! Да ты заняла мой столик, а я вообще собирался утешить несчастную девушку, которую бросил жених!

— Ой-ой, утешить собирался, — спародировала я его «оправдание». — Сначала нафантазировал тут про то, что с физиологической точки зрения в принципе невозможно! И вообще — твое утешение планировалось завершить в твоей же постели?

— Нет, надо было утешить тебя в твоей, — подавшись чуть вперед, сообщил Алекс, — а не торчать под дверью, слушая, как ты там рыдаешь!

Так он стоял под дверью… мне тогда не показалось… Вот идиот!

— А ты хорошо зашел потом, — я сложила руки на груди, — зашел, стащил мою сережку и подменил ее на свой усовершенствованный сниматель! Извращенец! Я как вспомню, что ты там увидел, особенно в душе с зеркальной стенкой!

Алекс чуть покраснел, или мне показалось? А, нет, это не смущение, это он воздуха набрал побольше.

— Да если бы я не смотрел за одной дурой с маниакальным желанием погибнуть во цвете лет, тебя бы уже препарировали на военной базе «Огренто»!

Ну да, крыть нечем, тут он прав, действительно спас. Но там, где нет аргументов, есть издевательства!

— Спаситель-батюшка, — я изобразила поясной поклон, — дай облобызать тебе рученьки твои! Особливо за то, что потом меня таки и бросил!

Алекс вполне натурально зарычал:

— Ты, — теперь указующий перст был направлен в мою сторону, — хотела свободы. Я тебе и дал ее, по полной программе! И представь себе мое искреннее удивление, когда я слышу в передатчике «Привет, Алекс» и вижу собственное изображение в твоей прихожей. И на кухне, и на тарелках, и на чашках, и в спальне, и в ванной! И ты так мило с моими изображениями разговаривала, столько всего любопытного поведала, так замечательно в любви признавалась! После четырехчасовых рыданий с подвываниями!

Я покраснела и с досадой буркнула:

— Жаль, что в туалете не повесила!

Теперь почему-то покраснел Алекс и выдал:

— Зато продала ты меня по высокой стоимости, а уж размах организации продаж и вовсе поражал воображение!

— А я не тебя продала, — парировала я, — а свою квартиру с твоими изображениями. И вообще скажи спасибо, что я не продала хран со снимателями, иначе постеры с твоим обнаженным торсом по всему Союзу Алтари бы ходили!

— Спасибо, матушка, — теперь ироничный полупоклон изобразил Алекс, — позволь ножки облобызать от избытка благодарности!

— Не позволю! Ты мне лучше объясни, какого черта ты меня вообще украл?! Причем самым подлым образом, из родной постели! Я тут потом как дура в тапочках на три размера больше шлепала, потому что кое-кто умудрился украсть меня в одной пижаме!

Но Алекс уже выдохся, сел, снова положил локоть на стол и, закрыв глаза рукой, тихо ответил:

— А нечего было передо мной, не буду говорить чем, вертеть, и с парнем показательные лобызания устраивать! Я тоже не железный… Я тебя два раза отпускал… я тебя просил на глаза мне не попадаться. Я до последнего старался не лезть в твою жизнь…

И мне внезапно так жалко его стало, что я даже рот, открытый для очередной тирады, просто закрыла.

— Алекс…

Он не ответил, сидел весь такой потерянный, я тоже села, положила голову на сложенные домиком ладони.

— Ну, Алекс… Тебе плохо?

— Нет, — тихо ответил герой моего романа, — ты рядом, больше не ведешь себя как кукла заторможенная… даже поговорили и выяснили про того клыкастого… по идее, я должен быть счастлив…

— Только по идее? — обиженно спросила я.