— Кто это такой? — поинтересовался Божок, подпирая кулаком щёку. — И что нужно там делать?

— Несколько фирм злостно не доплачивают налоги с наивыгоднейшего автомобильного бизнеса. Скопилась астрономическая сумма, между прочим. А человек, который всё это держит в руках, со дня на день должен прибыть в Москву и остановиться как раз в Братееве. Нам даже удалось узнать, какая именно квартира сдана ему в аренду. Здесь речь идёт о миллиардах рублей, так что прошу отнестись к делу серьёзно…

Симонов раздавил окурок в пепельнице, внимательно взглянул на нас. Божок, оттопырив губу, пил кофе. Озирский задумчиво смотрел на дверь, за которой слышался ангельский голосок Липки. А лично я пока плохо понимал, что именно требуется от нас налоговикам.

— Вокруг дома может быть выставлена охрана. От тех самых фирмачей, за которыми мы охотимся. Есть подозрение, что они наперечёт знают наших людей. Понимаете, о чём я говорю? Требуются два человека, которых охранники уж точно не знают. И если один из них окажется ребёнок — совсем хорошо. Мальчик вызовет куда меньше подозрений, чем взрослый человек. Но он нуждается в подстраховке. Его нужно везти туда и обратно. Поэтому необходим и взрослый сотрудник. Тебе, Руслан, нужно пересечь пустырь, войти в дом, подняться на двенадцатый этаж. Потом я тебе покажу план, чтобы ты лучше ориентировался на местности…

— Понятно, — по-взрослому кивнул Божок. — Допустим, нашёл я эту квартиру. И что дальше?

— Во-первых, я помечу окна. Два из них выходят на север, два — на восток…

— Значит, трёхкомнатная? — подсчитал Божок.

— Да, именно так. Если свет горит, можно сразу возвращаться. Значит, клиент уже прибыл. Тогда к дому лучше вообще не подъезжать. Получив ваш доклад, мы примем меры. Но в том случае, если окна окажутся тёмными, надо произвести тщательную проверку. Может, он спать лёг, или в ванную пошёл. И вот тут нужно проникнуть на лестницу. Система охраны пока в стадии становления. Руслан, сейчас я тебе кое-что что покажу…

Симонов взял свой кейс с пола, набрал код на замке и вытащил металлическую коробочку. Подцепил ногтем крышку и достал приборчик, похожий на маленький диктофон. Симонов покачал пальцем провод со штекером, и Божок тоже дотронулся до него.

— Руслан, поднимаешься к квартире на двенадцатом этаже. Номер я тебе назову. В лифт не садись — всякое может быть. Причём без злого умысла — просто потому, что дом новый, необжитой. Не нужно, чтобы ты там застрял — долго доставать придётся. Освещение на лестнице неважное. Людей или нет, или мало. Ты подходишь к двери, вставляешь штекер в замочную скважину или хотя бы прикладываешь к ней. Всё получится быстро — в несколько секунд. В этой квартире никто другой находиться не может — только интересующее нас лицо. В этот прибор вмонтирован тепловизор, который реагирует на тепло человеческого тела. Он часто используются при землетрясениях. Мы его усовершенствовали, видоизменили, и получилось очень здорово. Кроме температуры, прибор фиксирует дыхание и удары сердца. Разработан на тот случай, если человек оказался под завалом, а голос подать не может. Например, сознание потерял. А так ты сразу увидишь, имеются за дверью люди, или нет. И позднее время выбрано именно поэтому. Больше вероятности, что «объект» окажется дома.

— Ах, вот оно что! — пробормотал я.

— Никак иначе, к сожалению, не получается, — признался Симонов. — Они тоже не дураки. Но от Руслана не спрячутся. Вот здесь, — налоговик показал на табло, — побежит светящаяся красная дорожка. Долго не смотри. Как только засечёшь в квартире живой организм, тут же прячь прибор и беги вниз. Роман из машины мне позвонит. Я назову ему номер. Скажет только одно слово — «да» или «нет». Всё остальное — не ваша забота. Ясно?

— Так точно, ясно! — шутливо ответил Божок.

Наверное, его натолкнула на это фамилия заказчика. Это была цитата из стихотворения Константина Симонова «Сын артиллериста».

— Можешь потренироваться пока здесь, — разрешил Пётр Яковлевич. — Квартира больная. Можно найти и пустые помещения, и те, где есть люди. Там и увидишь, как эта машинка работает.

Божок кивнул, схватил прибор и выскочил за дверь. Мы и опомниться не успели, как он вернулся и доложил, сверкая из-под чёлки глазищами:

— Да, точно, так и есть! Где люди есть — красная черта ползёт. Где пусто — не реагирует. Оружие ведь пристреливают, чтобы на месте не подвело. Надо и эту штуковину проверить.

— Молодец! — Симонов похлопал Божка по спине.

А я опять вспомнил Ронина. И подумал, что можно пристрелять оружие, а оно возьмёт да и откажет в самый ответственный момент. Да ещё дважды! Сегодня я понял, что человек не может решать свою или чужую судьбу самостоятельно. Букашка он, тварь ничтожная. Управляет всем кто-то другой. Бог или нет, не нам судить. Я вот сейчас и сказать не могу наверняка, как там всё сложится. Ерундой покажется та прогулка в Братеево, или прищучат нас.

Особенно за Божка страшно — ему ведь нужно будет войти в дом. Я бы с удовольствием заменил его, да нельзя. Симонов прав — на мальчишку, скорее всего, не обратят внимания. По крайней мере, он точно вызовет меньше подозрений.

— Итак, по вашим сведениям, охраны сейчас в доме нет? — ещё раз уточнил Озирский. — Той, что положена по прейскуранту? Вы ручаетесь за это?

— Как говориться, ручаться можно только за печку и за мерина, — усмехнулся Симонов. — Конечно, всё может быть. Например, этот господин явится со своей охраной. Но даже если они прибыли вместе, ребята всю ночь болтаться на улице, да ещё зимой, не станут. Пойдут в тепло, спать. По крайней мере, сегодня они никаких неприятностей не ожидают. Мы могли бы съездить в Братеево и сами. А с вами доходами не делиться. Но недавно случай был…

— Ещё кофе? — предложил Озирский.

А я смотрел на Божка, который вёл себя сейчас, как мужик в хорошем возрасте. Он солидно пил кофе, один раз закурил. Симонов удивлённо поднял брови, но ничего не сказал. А я вспомнил какую-то сказку, что мы с Варькой, сестрой, в школе слышали. Там старые волшебники превратились в ребят, а вели себя совершенно по-взрослому. На том и попались. Вот и наш Руслан сейчас напоминает такого колдуна.

— Телефоны в том доме используются только сотовые, — продолжал Пётр Яковлевич.

Кажется, он пил уже десятую чашку крепкого кофе, но даже не покраснел. Что и говорить — разведка.

— Консьержа пока нет. Но зато код у входных дверей не из трёх цифр, а из девяти. И получить его, ой, как непросто! Надеюсь, что Руслан запомнит…

— Он ещё не то запоминал! — успокоил шеф. — Божок, слушай внимательно. И по дороге не болтай с Ромычем, а постоянно повторяй код про себя. Не обольщайтесь, господа, — повернулся он к нам, — именно такие простые дела самыми сложными и бывают.

— Слушаю вас. — Божок сложил руки и вытянул шею.

— Погоди немного, успеется. — Симонов щёлкнул пальцами. — Да, я хотел объяснить, почему своих не посылаю туда. У нас на район — двенадцать полицейских. А жителей — десятки тысяч, то и то и сотни. Достать фотографии сотрудников — не проблема. Собственной агентурой мы пока не обзавелись. Нам бы персонал обучить. Вот и сбиваются ребята с девчатами. Столько всего знать нужно! Налоговое законодательство, арбитражную практику, бухгалтерский учёт, банковское дело, финансы. И это кроме азов оперативно-розыскной деятельности! Разыскать тайные счета фирмы-неплательщика — Вольфом Мессингом* надо быть, сквозь землю видеть. Короче, агентов предпочитаем нанимать.