Наверху я отдышался. Вспомнил старца. Как-то все его советы вылетели у меня из головы. Хорошо ему там рассуждать, а я тут сижу мокрый и несчастный. А где-то меня ждут Тома и дед.

Сидеть было некомфортно и я продолжил свой путь. Попытался снова включить свое видение дорожки, но ничего не получалось. Я понимал, что нужно идти вдоль речки вверх по течению. Вот я и пробирался через кусты и заросли высокой травы.

Было немного страшно. Но если я давал страху волю, тот начинал рисовать за каждым кустом чудовище, которое готовилось напасть на меня. Я старался отвлечься и думать над словами старца.

Сколько я шел, не знаю, только далеко впереди показался огонек. Моя атавистическая память заставила присесть и начать наблюдать за огнем. Все-таки это наверно дед с Томой. Я начал осторожно приближаться.

Я немного умел ходить по лесу бесшумно, и мне казалось, что у меня неплохо получается.

И вот я у костра, до него десять шагов. На бревне сидят дед и Тома и о чем-то говорят. Я замер и старался прислушаться.

— Хватит прятаться! Выходи, — послышался глухой голос деда.

Пришлось идти. Я вступил в освещенный огнем круг и увидел, что Тома улыбается мне, да и дед, прячет улыбку в бороде.

Я подошел и сел рядом. Тома начала суетиться. Она достала из рюкзака пакет и развернула его. Там было полбулки черного хлеба, луковица и соль. Я с жадностью набросился на еду. Было такое ощущение, что не ел трое суток.

Когда я съел все предложенное и выпил стаканчик холодной воды, только тогда Тома спросила меня, — ну как там?

Я пожал плечами и стал рассказывать. Говорил я недолго. Деда особенно заинтересовала история, рассказанная старцем. Он заставил меня повторить наказы из истории. Я с удивлением почти слово в слово повторил. Тома тоже слушала историю.

За разговорами начало светать. Лес просыпался. Птички заводили свои песни, белки начали прыгать по деревьям. Откуда-то появился поползень. Он подлетел к деду и сел ему на плечо. Начал чирикать ему новости. Дед кивал, почесывал свою бороду, потом легко поднялся и позвал в путь.

Мы с Томой накинули рюкзаки и поспешили за дедом. По дороге я думал о том, что забыл у Томы спросить, а что она видела на горе. Дед видимо тоже размышлял, потому что он совсем не оглядывался и быстро шел.

Обратный путь показался короче, мы даже не сделали ни одного привала. Мне всю дорогу лезли в голову правила, которые рассказал мне старец. Честно говоря, я почти не понимал их. Ладно, потом на досуге обсудим их с Томой, может быть она что-нибудь объяснит.

Дошли до избушки и сели на бревна. Дед смотрел поочередно то меня, то на Тому. Потом сказал, — а ведь хорошо почистила вас обоих Синяя гора. Вы этого не чувствуете, а это есть. На вас много было мирской грязи, да еще и нехорошей, вредной. Не только для вас, а и для других. И я не зря сходил. Дала мне гора разрешение на то, о чем я и не думал.

Дед поднялся и пошел в избушку. Я стал разводить костер, Тома готовила ужин. Мы с Томой тихо переговаривались. Беседа наша была так ни о чем. Мне было приятно слышать Томин голос, ее смех. Я смотрел на ее улыбку, на ее движения, и понимал, как мне повезло, что я встретил такую девушку.

Тома скорее всего догадывалась о чем я думаю, потому что она стала делать танцевальные движения. Я с удивлением глядел на нее. С этой стороны она предстала мне впервые.

Я почувствовал взгляд, обернулся — дед смотрел на меня и мне показалось, что он жалеет о чем-то своем. А может быть он вспоминал свою молодость. Кто знает?

Мы сидели у костра и ужинали. Дед начал разговор. Сначала он спросил о наших планах. Тома посмотрела на меня, и я стал говорить о том, что мы хотим на несколько лет скрыться от цивилизации и пожить вдвоем. В каком-нибудь провинциальном городке или поселке.

Дед кивнул и сказал, — правильное решение. Тем более ваши недруги больше вас искать не будут. Сейчас им не до вас. А их наговоры на вас уже сняты. Синяя гора сняла все.

Я понял деда. Синяя гора сняла все кодировки с Томы и меня. Значит мы свободны. Сразу почувствовалось, что стало легче, словно с плеч свалился тяжелый груз. Такое бывает, когда ждешь чего-то неприятного, но оно не приходит, наоборот, появляется что-то хорошее, чего и не ожидал.

На этот раз дед уступил нам топчан, сам лег на широкую лавку. Мы немного поворочались, все-таки жестко было и уснули. Среди ночи я услышал, как дед вышел из избушки и почти до самого утра его не было. Утром он вошел и внес свой бубен. Мне показалось, что он гудел. Дед повесил его на стену и лег на лавку.

А с утра зарядил ливень. Совершенно нельзя было выйти из избушки. И куда мы пойдем в такую погоду.

Я решал, что делать. На Синей горе мы были, с дедом повидались, пора бы уже и двигаться к Большой земле. Но как это сделать? Те люди, с которыми мы договаривались, должны были заехать за нами только через несколько дней.

Мы пили чай с Томой, когда дед поднялся с лавки и сказал, — к вечеру за вами заедут.

Мы смотрели на него и не понимали, к какому вечеру. На дворе сильный ливень, кто за кем заедет?

Но часа через два вышло солнце и чистый обновленный лес засверкал капельками воды на листьях, на стволах деревьев, на траве.

Дед пообедал с нами и начал торопить, — все ребята. Давайте поспешайте. К вечеру будут лодки. С ними и отправитесь.

Мы с Томой переглянулись и согласились. Прощание вышло простое. Дед быстро пожал мне руку, поблагодарил за Синюю гору, а вот с Томой он прощался дольше. Может быть он видел в ней то, что я еще не видел.

Перед тем как идти, ко мне подлетел неизвестно откуда взявшийся поползень, сел мне на плечо и быстро-быстро начал что-то говорить. Ну, когда я научусь понимать птичий язык? Я понимал, что он сообщает мне что-то очень интересное, но я … ничего не понимал. А вот дед улыбался, он-то знал своего питомца.

Я последний раз взглянул на избушку и зашагал по тропинке в